Песни. Стихотворения. Владимир Высоцкий

ошку,

      Крутая скатилась слеза.

      Доедена банка консервов,

      И суп из картошки одной, —

      Все меньше здоровья и нервов,

      Все больше желанье домой.

      Сердца продолжали работу,

      Но реже становится стук.

      Спокойный, но слабый Федотов

      Глодал предпоследний каблук.

      Лежали все четверо в лежку,

      Ни лодки, ни крошки вокруг.

      Зиганшин скрутил козью ножку

      Слабевшими пальцами рук.

      На службе он воин заправский,

      И штурман заправский он тут.

      Зиганшин, Крючковский, Поплавский —

      Под палубой песни поют.

      Зиганшин крепился, держался,

      Бодрил, сам был бледный как тень,

      И то, что сказать собирался,

      Сказал лишь на следующий день.

      «Друзья!..» Через час: «Дорогие!..»

      «Ребята! – еще через час. —

      Ведь нас не сломила стихия,

      Так голод ли сломит ли нас!

      Забудем про пищу – чего там! —

      А вспомним про наш взвод солдат…»

      «Узнать бы, – стал бредить Федотов, —

      А что у нас в части едят?»

      И вдруг: не мираж ли, не миф ли —

      Какое-то судно идет!

      К биноклю все сразу приникли,

      А с судна летел вертолет.

      …Окончены все переплеты —

      Вновь служат, – что, взял океан?! —

      Крючковский, Поплавский, Федотов,

      А с ними Зиганшин Асхан!

      1960

      «Пока вы здесь в ванночке с кафелем…»

      Пока вы здесь в ванночке с кафелем

      Моетесь, нежитесь, греетесь, —

      В холоде сам себе скальпелем

      Он вырезает аппендикс.

      Он слышит движение каждое

      И видит, как прыгает сердце, —

      Ой, жаль, не придется вам, граждане,

      В зеркало так посмотреться!

      До цели всё ближе и ближе, —

      Хоть боль бы утихла для виду!..

      Ой, легче отрезать по грыже

      Всем, кто покорял Антарктиду!

      Вы водочку здесь буздыряете

      Большими-большими глотками,

      А он себя шьет – понимаете? —

      Большими-большими стежками.

      Герой он! Теперь же смекайте-ка:

      Нигде не умеют так больше, —

      Чего нам Антарктика с Арктикой,

      Чего нам Албания с Польшей!

      <1961>

      Татуировка

      Не делили мы тебя и не ласкали,

      А что любили – так это позади, —

      Я ношу в душе твой светлый образ, Валя,

      А Леша выколол твой образ на груди.

      И в тот день, когда прощались на вокзале,

      Я тебя до гроба помнить обещал, —

      Я сказал: «Я не забуду в жизни Вали!»

      «А я – тем более!» – мне Леша отвечал.

      И теперь реши, кому из нас с ним хуже,

      И кому трудней – попробуй разбери:

      У него – твой профиль выколот снаружи,

      А у меня – душа исколота снутри.

      И когда мне так уж тошно, хоть на плаху, —

      Пусть слова мои тебя не оскорбят, —

      Я прошу, чтоб Леша расстегнул рубаху,

      И гляжу, гляжу часами на тебя.

      Но недавно мой товарищ, друг хороший,

      Он беду мою искусством поборол:

      Он скопировал тебя с груди у Леши

      И на грудь мою твой профиль наколол.

      Знаю я, своих друзей чернить неловко,

      Но ты мне ближе и роднее оттого,

      Что моя – верней, твоя – татуировка

      Много лучше и красивше, чем его!

      1961

      Я был душой дурного общества

      Я был душой дурного общества,

      И я могу сказать тебе:

      Мою фамилью-имя-отчество

      Прекрасно знали в КГБ.

      В меня влюблялася вся улица

      И весь Савеловский вокзал.

      Я знал, что мной интересуются,

      Но все равно пренебрегал.

      Свой человек я был у ско́карей,

      Свой человек – у щипачей, —

      И гражданин начальник Токарев

      Из-за