Прорицательница. Академия мертвых душ. Матильда Старр

ртам.

      – На отношения в семье.

      – Понятно, – выдохнула я. Внимательно изучила карты, вспомнила всё, что читала по этому поводу, и уточнила: – Клиентка – женщина, да?

      – Да.

      – Ну, по-моему, тут всё ясно: муж ей изменяет! – отрапортовала я, старательно хмурясь. Но губы сами собой расплывались в довольной улыбке. – похоже, уже готов бросить…

      Жанна кивнула. Видимо, она рассмотрела в раскладе то же самое. Да и как тут было не рассмотреть…

      – А кто клиентка? – не удержалась я.

      Конечно, это не моё дело, но ужасно хотелось продолжить разговор. Вдруг узнаю что-нибудь интересное? Да и вообще, любопытно же…

      – Вы ей скажете? – я бросила взгляд на Жанну и осеклась.

      Ее красивое, тщательно ухоженное лицо будто разом постарело лет на десять.

      И тут до меня дошло.

      Никакой клиентки нет. И не было. Жанна разложила карты для себя.

      – Ой… – я поспешно отвела глаза, мечтая провалиться сквозь землю. При одном воспоминании о том, с какой радостью я только что вываливала на голову хозяйки свои выводы, щеки полыхнули огнем. – Простите… Может, тут всё не так однозначно? Давайте я ещё разок взгляну…

      – Ни к чему. – Жанна быстро перемешала карты. Ее длинные тонкие пальцы мелко подрагивали. – Всё и так очевидно.

      Настолько очевидно, что даже я справилась.

      – Хотите, чай заварю? – тихо предложила я. – На травах…

      – Не стоит, поздно уже. Ступай домой, Полина.

      – Но я ещё не закончила…

      – Ничего, с утра обзвонишь, перенесешь сеансы. Возьму выходной.

      Её голос звучал непривычно глухо, будто слова давались с трудом.

      Похоже, ей было просто необходимо побыть одной, и каждая секунда в моем обществе доставляла мучения.

      – До свидания, – я выскользнула в коридор.

      Быстро переобулась, схватила куртку и, выскочив из квартиры, аккуратно захлопнула дверь.

      Я шагала по улице и никак не могла успокоиться. Злость на Жанниного мужа клокотала внутри.

      Вот же козёл, бабник, урод!

      Жанна – прекрасная женщина, умница, красавица и талантище. Один из самых крутых тарологов, да к ней на сеансы не попасть – записываются за два месяца!

      А он не ценит. Все ценят, а он – нет!

      К Жанне и Владимиру я попала случайно. И это, наверное, была самая счастливая случайность за последнее время. Вообще жизнь меня не то чтобы особенно баловала.

      Родители погибли, когда я была маленькая, меня растила бабушка.

      Бабушка… Теплые мягкие руки, запах пирогов и булочек с корицей, родной любимый голос: «Вот вырастешь и станешь знаменитым художником…»

      Она умерла сразу после моего выпускного… И я осталась совсем одна. Совсем-совсем одна.

      Почти месяц я бродила по опустевшей квартире, как потерянная. То плакала, то разговаривала с бабушкой, то лежала на ее кровати, обняв подушку и вдыхая родной исчезающий запах… Все валилось из рук, ничего не хотелось, даже рисовать.

      Поняв, что еще немного, и я просто сойду с ума, я быстро собрала чемодан, сунула туда же кисти, краски, бумагу, подхватила папку с работами и поехала в столицу поступать на худграф.

      Не поступила.

      Возвращаться в свой городок не стала. От одной мысли, что я снова войду в нашу квартиру, где уже не бубнит телевизор, не пахнет пирогами, а бабушка не встречает меня на пороге, внутри больно сжималось.

      Не могла я вернуться.

      Поэтому сняла крошечную комнатку в коммуналке – район не особо благополучный, зато дешево – и начала искать работу в столице. Горничной, уборщицей – кем угодно. И вот тут мне повезло: первой же хозяйкой, к которой меня послало агентство, была Жанна.

      Сначала она вызывала у меня благоговейный ужас. Нет, не потому что суровая или страшная. Наоборот. Темноволосая, белокожая, потрясающе красивая, она, казалось, только что сошла с мрачных готичных работ Тома Бэгшоу.

      Но глаза…

      Черные, как бездна, странные, пугающие. И взгляд такой пронзительный, словно она видит тебя насквозь.

      Да и соседки подливали масла в огонь. При встрече с Жанной они отворачивались, крестились ей вслед, что-то бормоча. Однажды отчетливо донеслось: «Ведьма!»

      Позже я узнала, что эти холеные дамочки, нестарые, в общем-то, да по идее и образованные – ведь не домик в деревне, а элитный жилой комплекс столицы! – периодически устраивали диверсии: обливали дверь Жанны святой водой, разбрасывали по коридору смесь из соли, гречи и мака. И вроде бы даже звали батюшку очистить дом от скверны.

      Впрочем, со мной Жанна была всегда вежлива и доброжелательна, хоть ее вид иногда заставлял вздрагивать. С Владимиром, бледным невзрачным очкариком, я почти не сталкивалась: он исчезал до моего прихода и появлялся, когда меня уже не было.

      Я убирала всю их двухуровневую квартиру, и лишь в одну