Роковой венец. Любовь между короной и плахой. Татьяна Николаевна Данилова

. Много ли свободы дает человеку власть? Может ли тот, кто оказался на вершине общественной пирамиды, чувствовать себя в безопасности? Исчерпывающий ответ на эти вопросы дал когда-то поэт Возрождения Петрарка: «Добиваться власти для спокойствия и безопасности – все равно что взбираться на вулкан, чтобы спрятаться от бури». Да, с гением не поспоришь, тем более что «тому в истории мы тьму примеров слышим» – это уже русский баснописец констатировал. Корона, венец – символы превосходства и одновременно жертвенности, в них есть и притягательная сила, и обреченность – в общем, как и в самой природе с ее законами. К женщинам и мужчинам это относится в равной степени – шапка Мономаха, знаете ли, одинаково тяжела. Никакой поблажки! Когда судьба ставит на кон власть, игра идет не на деньги, а на жизни.

      Трагедии обладают невероятно привлекательной силой, особенно если они невыдуманные. Не потому ли искусство много веков успешно паразитирует на истории, превращая факты в захватывающие сюжеты? В последние годы в этом особенно преуспел кинематограф – наперегонки с литературой. Вот и я решила в этой книге рассказать о трагедиях женщин, чьи имена и судьбы вроде бы знакомы. Вроде бы… Фильм посмотрели? Прекрасно. Значит, теперь можно поговорить и о подлинном прототипе киношной героини или же той, о ком писали в газете, Интернете, куплете… Появился наконец повод.

      Героиня первого рассказа – римская императрица Валерия Мессалина, распутная и жестокая жена цезаря Клавдия, которая жила в I веке н. э. (25–48 н. э.). Так давно, что кажется, будто и не жила вовсе, а ее имя является всего лишь термином, каким принято называть самых разнузданных и порочных красавиц, ну и писать, само собой, со строчной буквы – «мессалина». Почти все ее прижизненные скульптурные изображения были уничтожены. А вот имя осталось. Доброго слова об этой женщине, как ни старайтесь, не встретите ни у одного из римских историков, вот только верится с трудом, что в «высокоморальную» эпоху Калигул и Неронов ее поведение могло кого-то шокировать. Другое дело – в битве за власть все средства хороши: как она – так и ее. И все же как психологический тип Мессалина не умирала никогда, она и сейчас жива.

      Из Древнего Рима можно перенестись в средневековую Англию. Об Анне Болейн (1507 (1501?) —1536), несчастной жене английского короля Генриха VIII, не знает разве что глухой и слепой лентяй. Начиная с 1911 года кинематограф размножает истории о короле-самодуре и его многочисленных женах. В 2008 году нас осчастливили фильмом Д. Чедвика «Еще одна из рода Болейн» – и это еще не предел. Надо признать, в XXI веке Генрих VIII стал особенно востребованным трендом западного кинематографа; как же в этой связи обойтись без Анны Болейн, чей образ дал неоднозначную пищу для толкований и актерских воплощений? Хелена Бонэм Картер «Генрих VIII», 2003 год), Натали Дормер («Тюдоры», 2007 год), Натали Портман («Еще одна из рода Болейн, 2008 год), Клэр Фой («Вулфхолл», 2015 год). А недавно соотечественники несчастной королевы разродились очередным сериалом, где ее роль в угоду новомодным веяниям досталась чернокожей актрисе Джоди Тёрнер-Смит, которая по воле толкователей стала еще и предвестницей современного феминизма, ибо борется за права женщин XVI века. Смешно и грустно. Подлинные характеры можно трактовать, но нельзя переделать на свой лад. Да, по мнению ее современников, Анна была смуглой брюнеткой, но опять-таки по стандартами того, а не нашего времени. «Черные жизни имеют значение» – в отличие от исторической правды. Что-то из «киношедевров» я наверняка упустила, но не суть, тем более что фабрики иллюзий продолжают штамповать свои поделки, и много удивительного нас еще ждет впереди. Генрих VIII действительно обогатил историю невыдуманными драмами, которые написал кровью. Так кем же была Анна – жертвой мужского произвола или собственных амбиций?

      Судьба Джейн Грей (1537–1554), юной королевы, правившей Англией всего девять дней, пусть и мало кому известна, зато вызывает не меньше удивления. Хотя бы потому, что она не стремилась ни к титулу, ни к власти, а просто… была очень послушной девушкой. За что и поплатилась головой. О ней снова вспомнили, когда в январе 2006 года случайно обнаружили ее портрет. О королеве Джейн тоже есть фильм: «Леди Джейн» Т. Нанна, правда, сюжет его весьма далек от подлинной драмы, которую написала не признающая сантиментов рука истории.

      Имя королевы Шотландии Марии Стюарт (1542–1587) благодаря Шиллеру и Цвейгу стало настоящим историческим брендом. Трагическая судьба женщины и королевы кажется невероятной, потрясает своим драматизмом. Мария Стюарт пришла в этот мир уже королевой, и все, что от нее требовалось, – суметь удержать врожденную привилегию. Увы, мало родиться в короне, чтобы сохранить ее, надо ради власти научиться жертвовать, причем всем человеческим, – но она не смогла. Рожденная властвовать, она ни в чем не знала меры и даже дала себе одно непростительное для монаршей особы право – любить. Любить безоглядно, безрассудно, преступно, с поистине королевским размахом. Не так сильна была в ней жажда власти? Как раз наоборот: пожертвуй она короной, тогда, быть может, спасла бы собственную голову от секиры палача… Но мир вечен, а жизнь, как известно, коротка, и чтобы прописаться в истории на века, порой приходится делать выбор в пользу смерти. А может, и смерть сделала этот выбор за нее. Гражданское право не распространялось на особу монарха – он ведь выбран