Три глотка волшебного напитка. Наталья Мазуркевич

не менее трех раз в день. Ругаясь про себя и на себя, я поспешила настежь распахнуть окна.

      Скрипнули старые ставни, в лицо дунул осенний ветер, а до ушей донеслось одобрительное:

      – Ну и страхолюдина же ты, Шерька!

      – Стараюсь.

      Я благосклонно кивнула, принимая констатацию факта за похвалу (не обижаться же, в конце концов, на правду, а первое место на ярмарке красавиц мне не светило), и помахала рукой ближайшему конкуренту.

      Говард Лорти держал храм напротив, но, в отличие от меня, открывался ближе к вечеру. Детей в святая святых не пускал до наступления их совершеннолетия, а там они уже сами приходили поближе познакомиться со вторым по популярности и первым по народной любви божеством города и вознести ему хвалу, если жена вовремя скалкой не огреет. Но тут уж, как говорится, кто на какие жертвы ради Бухуса идти готов.

      Заприметив первых паломников, я поняла, что с уборкой следует поторопиться, иначе и ко мне вскорости могут по ошибке заглянуть чужие прихожане. А нам чужого не надо. Вот совсем. Замаешься после них убираться – весь дом загадят и не заметят.

      Я покосилась на чучело и, обняв его покрепче, перетащила на крыльцо. Тяжелое, с жесткой шерстью, оно так стремительно собирало пыль и запахи, что без ежедневного проветривания я рисковала отравиться одним им, ночуя этажом выше.

      Сгрузив идола на обшарпанные доски крыльца, я помахала застывшему посреди дороги мужику. Тот сглотнул и поспешил преклонить колено перед божеством. Жаль, не тем, к которому так стремился.

      – Опять ты эту страшилу вынесла! – обвиняюще воскликнул Говард, подхватывая своего клиента под мышки и занося в бывший кабак.

      – Стребуешь прибавку за доставку, – подсказала я, пожимая плечами, и хлопнула дверью.

      Опасения, что кто-то покусится на идола, остались в прошлом. Это по весне все жреческие атрибуты следовало приковывать к себе, чтоб не увели. Нынче же народ успокоился, обтерся, понял, что новых храмов больше открывать не собираются: лавок в городе практически не осталось, – и выдохнул.

      Подвязав юбку повыше, я принялась за уборку. Подмести пол было делом пары минут, а вот вымыть его, соскребая налипшие на половицы следы болота, так просто не выходило. Да уж, не с местным болотником мне надеяться на чудо. Этот низший людей на дух не переносил.

      – Узнаю, кто принес, – отлучу от храма! – буркнула себе под нос, едва не утыкаясь им самым в злополучное пятно.

      Помещение медленно, но верно наполнял свежий воздух, а потому вонь от следа становилась все более ощутима, чем сильнее я его терла. Наверное, дешевле было бы отодрать половицу и огородить веревкой, но господин Трести не преминет уточнить, что случилось с полом храма, и доказывай, что дырка в полу – проявление божественной благодати, а не попустительства одинокого жреца.

      – Ау! – От усердия я задела пол ногтем и чуть с последним не рассталась. На глаза выступили слезы, и я решилась. Ничего же плохого не случится, если уберу одно крошечное пятнышко?

      Идея