Лица российской национальности. Сборник рассказов и эссе. Гарри Беар

g>, позволяющим судить о степени взаимовлияния таких ключевых оппозиций, как «власть – русское общество», «роль личности – суть государства», «правящая элита – народ», «частная жизнь – жизнь общества». Насколько мне удалось передать колорит эпохи, в которую жили и творили эти яркие представители русской цивилизации, понять значение деяний «героев», по терминологии Т. Карлейля, пусть рассудит читатель.

      В книгу включена и повесть «Студент» (в редакции 2003 года), рассказывающая о молодом русском человеке, не нашедшем своего предназначения в середине «смутных» 1990-х годов и сведшим счеты с жизнью. Конечно, это лишь один вариант пути представителя студенческой когорты «тогдашнего смутного времени», но и этот вариант требует серьезного осмысления. Некоторые критики трактовали повесть как некий «ремейк» знаменитых «исповедей» героев Ф. М. Достоевского. Однако, смею думать, мне все же удалось создать собственный вариант «героя-идеолога» Кероля N, который проходит путь надежд и разочарований, в конце концов находя трагическое для себя решение. И это, по-моему, еще одно типичное «лицо Российской национальности». Вместо послесловия предлагаю читателю освежить память воспоминанием о событиях последних лет, которые нашли отражение в моих скромных опытах в стиле хокку и рубаи.

      Надеюсь, что в новую редакцию книги войдут еще три произведения, которые находятся в настоящий момент в различной степени готовности – эссе о Льве Бронштейне (Троцком), писателе Федоре Достоевском и великом поэте Владимире Маяковском. Но это будет уже совсем другая книга и, в каком-то смысле, несколько иное осмысление истории.

      В добрый путь, читатель! Прошу об одном – не забывай слова нашего сумрачного гения, который много размышлял и о русской истории, и о сумерках цивилизации: «И нам сочувствие дается, как нам дается благодать».

      Царь Иван

      (Прогулки по русской истории)

      – И вниде страх в душу моя, и трепет – в кости моя…

Иван Васильевич

      – Разве нет уже Бога и правосудия Вышнего для царя?

Андрей Курбский

      – Горе Царству, коим владеют многие…

Иван Грозный

      Великий историк наш Николай Карамзин говорил как-то, что история вообще «есть священная книга народов, зерцало их бытия, пример возможного будущего». Правление на Руси царя Ивана Васильевича Грозного до сих пор не может быть ОДНОЗНАЧНО оценено строгими и беспристрастными потомками его. Одни историки называют царствование Ивана 4-го «ужасом России», другие толкуют о спорном, жестоком, но «государственно целесообразном» смысле деяний царя, третьи – настаивают на бессмысленности и преступности действий зрелого Властителя, называя царя Иоанна «громким ничтожеством».

      Не претендуя на полную истину, коей ведает один Бог, скромными силами нашими постараемся дать свое толкование эпохе царя Ивана (больше русских царей с таким именем не было: Иван Третий назывался Великий Князь, а два Ивана Пятых, увы, не правили). Постараемся определить, что же двигало поступками русского самодержца, столь ненавидимого поздними и нынешними сановниками-лизоблюдами, но столь почитаемого в народе русском. В народе, который может простить своим правителям свирепость и беспощадность, но никогда не простит трусость и скудоумие. Не станем мы, подобно Бояну вещему, «растекашися мыслию по древу», а шибанем об Иване 4-м кратко да метко, как сам царь умел пригвоздить Словом врагов своих… Кровь, пролитая Иваном Грозным, засохла на нем, а потому история его жизни по сути «житие Великого грешника», никак не иначе.

      А саму непреложную Истину мы попросим сопутствовать в нашем скромном повествовании.

Август 1994 г.

      Глава 1. Рождение. Страхи бояр о малолетстве Иоанна

      25 августа 1530 года в седьмом часу ночи родился царевич Иоанн, которому суждено было стать одним из известнейших монархов Европы 16 века. Карамзин в «Истории государства Российского» указывает, что в самую минуту рождения Иоаннова произошло знамение – «земля и небо потряслись от неслыханных громовых ударов». Знамение, более чем подтвердившееся… Великий князь Василий Иоаннович и его жена Елена Глинская, как никто, радовались рождению царевича, после 3 лет бездетности Глинской и после многодневного усердного моления о ниспослании наследника русского престола. Но счастье царя Василия было недолгим, вскоре он внезапно заболел и умер… Елена с приближенными боярами и ближними родственниками стала неумело править от имени малолетнего Иоанна. Будущий правитель не получил длительного правильного воспитания со стороны отца-царя, и Ивану 4 долго и мучительно пришлось идти к подлинной власти Государя…

      Как справедливо замечает историк С. Соловьев, «никогда еще Россия не имела столь малолетнего властителя…». Боярское кодло забеспокоилось: все хотели быть поближе к царице и под прикрытием ее власти вести свои земные делишки. Князь Иван Овчина-Телепнев-Оболенский преуспел было более других бояр, из постели царицы сей князь принялся управлять русским государством.