Берегись кролика!. Барбара Иланд-Олшевски

ается Арику из Кнюслиберга, лучшей мохнатой таксе в мире, и нашей человеческой семье – Урсуле, Альфонсу, Клаудии и Кристине

      Отличные новости

      Квинн застонал:

      – Я ужасно боюсь деления!

      – Да, оно и правда ужасное, – с сочувствием согласилась Пия.

      Друзья вернулись в комнату отдыха с разрешения их учительницы фрау Штех-Пальме, чтобы позаниматься. Помещение находилось в башне старой школы Святого Этельбурга, расположенной посреди леса.

      – Дурацкое деление преследует меня даже дома, и я не могу спокойно заснуть, – Квинн сел поглубже в кресло-мешок и откинул голову.

      На гамаке над ним лежала маленькая мохнатая такса. Квинн видел её сквозь сетку.

      Собака была просто чучелом, как и остальные животные в башне. Они стояли на полках, на краю стола для настольного футбола и на музыкальных инструментах, прислонённых к стенам, лежали на креслах-мешках и в маленькой палатке с мягким полом.

      Эти животные были из коллекции учителя природоведения господина Флашенбаума. Но когда пару недель назад его кабинет переоборудовали в компьютерный класс, дети отнесли все чучела животных в комнату отдыха.

      Квинн иногда гадал, почему каждый раз, когда он заходил в башню, животные оказывались в разных местах. Мальчик знал, что остальные играли с ними и двигали, но предпочитал представлять, что чучела оживают, когда рядом никого нет.

      Особенно Квинну нравилась маленькая лохматая такса, пусть она и выглядела немного страшновато: шерсть была лохматой, а один глаз болтался будто на ниточке.

      Мальчик знал, как зовут собаку, потому что на ней был красный ошейник с подвеской в форме кости. На задней стороне косточки было написано имя.

      – Привет, Арик, – прошептал Квинн и испуганно вздрогнул. – Маленькая такса мне подмигнула!

      Пия наморщила нос.

      – И как это возможно? Это же чучело!

      – Но она подмигнула, я уверен, – настаивал Квинн.

      Пия ухмыльнулась.

      – Ты просто хочешь отвлечь меня, чтобы я не задавала тебе вопросы по математике.

      Прежде чем Квинн успел ответить, дверь открылась и в комнату вбежал их друг Малик. Он взволнованно махал руками.

      – Отлично! Всё решено!

      Пия и Квинн удивлённо уставились на него.

      Малик хватал ртом воздух.

      – Директор фрау Кюммер согласилась! Всему нашему классу разрешили в пятницу переночевать в школе! – Он радостно запрыгнул в кресло-мешок Квинна.

      – Круто! – обрадовался Квинн и в шутку начал бороться с другом за место.

      Глаза Пии загорелись.

      – Мы единственный класс, которому разрешили переночевать в замке?

      Малик восторженно кивнул.

      – Директор сказала, что фрау Штех-Пальме очень просила. Поэтому директор разрешила. А ещё потому, что это наш последний год в начальной школе.

      Квинн поморщился.

      – Жаль, что последний. Я бы не против подольше оставаться в замке.

      – Ты бы хотел ещё на год остаться в четвёртом классе? – удивилась Пия.

      – Нет! Мне просто нравится в Святом Этельбурге. Но если я останусь, вы же всё равно уйдёте и мне будет скучно.

      – Мы пойдём все вместе в гимназию, мы же уже решили, – Малик вскочил на ноги. – Пойдём, все остальные сходят с ума из-за пятницы! – Он выбежал из комнаты.

      Пия и Квинн собрали свои вещи и последовали за ним.

      Дома, в Призрачном Мерзбурге

      Много часов спустя Арик всё ещё раскачивался в гамаке. Через круглое словно иллюминатор окно он видел ночное небо. Луна походила на лежащий в грязи шарик.

      «Она растёт», – подумал пёсик. Это он узнал от своего учителя Агилолфа, опасного волка-призрака.

      Прошло уже несколько недель с тех пор, как Арик попал в Призрачный Мерзбург. Его жизнь в человеческой семье с детьми Йетте и Тимом казалась ему теперь далёким прошлым. Арик едва мог в это поверить: он и правда умер и теперь бродил как пёс-призрак по старому замку, расположенному в лесу!

      Он взглянул через отверстия в гамаке на своих новых друзей.

      Платон, светло-зелёный хамелеон, шёл словно канатоходец по альпинистской верёвке, натянутой под балками старой крыши. В боку Платона зияла дырка, через которую в лунном свете виднелись рёбра.

      Маленький пустынный тушканчик Чили прыгал по настольному футболу и водил лапкой по прутьям дверцы от своей клетки.

      ПЛИ-И-ИНГ! ПЛО-О-ОНГ!

      Чили всё время носил дверку с собой на плече и с её помощью издавал жутковатые звуки.

      Кошка Тара растянулась на одном из кресел-мешков. Её глаза светились словно