Полезные люди. Роман Суржиков

к вечеру, по мере убывания запасов, Шестой менял ставку. Сперва играли по елене, затем – по глории, потом сошли на агатки, сегодня – на полтинки. И чем больше он проигрывал, тем теплее становилось словцо, которым звал его Бакли. Шестой сперва звался просто Шестым, потом – парнем, потом – приятелем, позже – дружищем, а теперь вот…

      – Может, довольно, братец? – с сахаром в голосе предложил Бакли.

      – Сдавай.

      – Пока ты вконец не разорился, а? Я же о тебе забочусь!

      – Сдавай, сучье вымя!

      Бакли принялся тасовать, Шестой уставился в окно. За стеклом была узкая площадь, а по ту ее сторону – длинный сарай под двускатной красной крышей. Трактир, в котором сидели игроки, звался «Свиньей и гусем», здоровущий сарай напротив – Мясницким рынком, а площадь – Мясоедной. На площади наблюдалось движение: то прокатит телега, то процокает конь, то бойко проскрипят по снегу люди. Порою кто-то проходил у самого окна, и сквозь стекло влетал клочок разговора.

      – Ишь, шастают, – со злобой процедил Шестой.

      – Тебе-то что, друг мой?

      – К коронации готовятся.

      – И?..

      – Ненавижу коронации! Сдавай уже.

      Бакли стал сдавать.

      – А ты их много видел?

      – Кого?

      – Коронаций.

      – Ни одной.

      – Так что же…

      – Сказал – ненавижу! – огрызнулся Шестой, и Бакли предпочел замолкнуть. Шестой добавил: – Экая радость – коронация! Какую-то сучью пигалицу садят на трон, а я должен радоваться? Не дождутся!

      Бакли сдал, они взяли карты. Бакли добрал одну, Шестой – две. Помедлил, натужно размышляя. Потянулся к колоде с глухим рыком, словно уже предчувствуя исход. Вытянул третью карту.

      – Дерьмище!

      Он швырнул на стол карты вместе с серебряной полтинкой.

      – Будем продолжать, братишка? – спросил Бакли.

      – Да. Но сдам я, – Шестой забрал колоду. – Тебе черти крутят.

      Бакли усмехнулся. Шестой всегда хотел играть, и это было хорошо. «Желание – ценная штука, – так говорил хозяин. – Кто много хочет, тот полезен».

      Однако сдать Шестой не успел. Дверь скрипнула, Бакли бросил взгляд и напрягся, шепнул:

      – Он.

      Человек, которого они видели нынешним утром на станции, вошел в трактир, притопнул, сбивая снег с подошв, осмотрелся. Напоролся на неосторожный взгляд Шестого – и тут же ринулся прочь. Шестой и Бакли – следом, на ходу надевая тулупы.

      – Извозчик!..

      Человек со станции подбежал к бричке, в которой приехал за минуту до того.

      – Гони скорее!

      Лошади не успели тронуться, как Шестой и Бакли уже вспрыгнули в экипаж.

      – Ага, гони, мил человек, – сказал Бакли, бросая извозчику елену. – Куда-нибудь на околицу.

      – К Привратной?

      – Да хоть и к Привратной.

      Человек со станции попытался выпрыгнуть на ходу, но Шестой крепко ухватил его за плечо, швырнул на сиденье и впечатал кулак под ребра.

      – Ыыыыы… – человек разинул рот, пытаясь вдохнуть. На нем была громадная меховая шуба, и сам он – тщедушный, остроносый – терялся в ней. Мелкие глазенки испуганно блестели из-под шапки.

      – У тебя куриные мозги, – сказал Бакли человечку. – Знаешь, почему? Давеча на станции мы искали следы одного пассажира. Всем станционным предлагали десять золотых за сведения, и ты купился. А монетки-то были простой наживкой. Ничего ты не понял, лопух.

      Бакли сделал паузу, и Шестой снова ударил человека со станции.

      – О-оой…

      – Мы думали так: на станции должен быть парень из протекции. Тайная стража точно ведет учет, кто приехал и кто убыл. Но как вычислить этого парня? А вот как. Майор Бэкфилд сбежал, верхушка протекции распалась, новую не поставили. Значит, вас, шептунов, никто не кормит. А значит, вы теперь падки до денег.

      – Будто раньше не были падки, – Шестой врезал человечка по уху так, что шапка улетела в снег.

      – Потом мы порасспросили о тебе у коллег. И ничегошеньки не узнали, кроме того, что твое любимое местечко – «Свинья и гусь». А теперь осталось кое-что проверить…

      Бакли сунул руки ему под шубу, пошарил, вытащил кошель. Высыпав монеты на ладонь, пересчитал.

      – Все наши десять эфесов тут. Стало быть, с начальником станции не поделился, а значит, работаешь не на него, а прямиком на главу протекции. Ты-то нам и нужен, жадный осел.

      – Сучья кишка, – Шестой, привстав, обрушил на него кулак.

      – Ну-ну, хватит, – Бакли покачал головой. – Не переусердствуй, а то остатки мозгов выбьешь.

      – Что вам нужно?.. – выдохнул человечек со станции.

      – Польза, конечно. Что ж еще, кроме пользы! Когда мы спросили про этого пассажира, ты ушел, а потом вернулся со сведениями. Вот и принеси нам ту учетную книгу, с которой сверялся.

      – Что?..

      – Ты,