Большой космос (сборник). Дэн Шорин

наю, сейчас она больше всего на свете хочет отобрать у меня дочку и крикнуть, чтобы я замолчал. Но в органах ей это, конечно, запретили. Они всё ещё пытаются получить секрет Нуль-Т. Людям порой трудно понять самые простые вещи, они всегда пытаются искать секреты там, где их нет. А для меня многие тайны перестали быть тайнами. После Ветрянки.

      – Максим, пожалуйста, не пудри дочери мозги. Инга, девочка, папа шутит.

      Наташа совершенно не умеет мечтать. Она никогда в жизни не смотрела в небо.

      – Мама, смотри, звёзды совсем рядом!

      – Максим, отпусти Ингу!

      Чаша терпения Наташи переполняется. Сейчас ей плевать на особистов, плевать на всю вселенную. Есть её ребёнок, и есть безответственный отец этого ребёнка, который уже не совсем человек и который хочет сделать драгоценному ребёнку что-то непонятное – но обязательно плохое.

      – Мама, но почему? – хнычет Инга.

      – Девочка, мама не видит звёзды, – отвечаю я.

      – Она слепая? – девочка доверчиво смотрит на меня.

      – Нет, дочка, она домашняя.

      Наташа забирает у меня Ингу и крепко прижимает к себе.

      – Инга, не верь ему, твой папа плохой… человек, – на слове «человек» Наташа делает едва заметную паузу.

      – Зато он хороший папа! – заявляет маленькая проказница. – Мама, знаешь, когда я вырасту, я ни за что не буду домашней.

      – Максим, что ты делаешь с Ингой? – произносит Наташа назидательно-официально.

      – Он меня взрослеет! – отвечает девочка.

      Наташа фырчит, а я поднимаю взгляд в небеса. Нахожу взглядом Сириус и делаю шаг через бездну.

      Он подошёл, когда я через прозрачный купол старбара наблюдал восход Сириуса. Валера всегда находит меня, не знаю, как это у него получается. Думаю, ему помогает кто-то из наших. Впрочем, Валера ни разу не подтвердил это мнение. Как и не опроверг.

      – Красиво, не правда ли?

      – Здравствуй, здравствуй, – прячу улыбку я. – Как дела?

      – В личной жизни или в институте?

      – Могу поспорить, что личной жизни у тебя до сих пор нет. Ты трудоголик, Валера, а женщинам нужно иногда уделять время.

      – Когда-нибудь найдётся та, которая сможет принять меня таким, какой я есть, – улыбается Валера.

      – И говорить вы с ней будете исключительно о квантовой физике, – сообщаю другу я.

      – Говорить мы с ней будем о жизни. Знаешь, Максим, жизнь нечто большее, чем пришёл-ушёл-вернулся, даже если каждый твой шаг длиной с десяток светолет. Вот ты о Наташе подумал?

      Натянуто улыбаюсь. Ну и кто тянул меня за язык начинать разговор о личной жизни? В некоторых вещах Валера просто невозможен.

      – А как дела в институте? – без тени смущения спрашиваю я.

      Будь на месте Валеры кто угодно другой, мой финт просто не прошёл бы. Но для Валеры работа – все, он представить себе не может, что я ухожу от неприятной темы.

      – По-прежнему. Все говорят про колоссальные достижения института пространства и времени, но успехи пока остаются только на бумаге.

      – Сегодня все открытия делаются на бумаге, – тяжело вздыхаю. – Времена учёных-одиночек ушли со смертью Альберта.

      – Согласен, – Валера долго смотрит сквозь выпуклое стекло купола на медленно выползающий из-за горизонта слепящий диск. – А знаешь, мы почти поняли, как вы ходите.

      – Расскажи-расскажи, – я с интересом смотрю на Валеру.

      – Электромагнитные поля. Сложная модуляция, способная к созданию информационного двойника. А так как при переходе нарушается закон сохранения энергии, то оригинал просто исчезает, а копия возникает на новом месте.

      – Эксперимент «Филадельфия»? – я вежливо улыбаюсь. – По-моему, давно доказано, что это умная мистификация.

      Валера смущённо кашляет. Я прекрасно понимаю его. Человечество слишком долго обманывали, и теперь люди не верят простым решениям. Бывает.

      К нам подходит официант. Местный. Человек.

      – Что изволите? – спрашивает он.

      – Дежурное блюдо, – заказывает Валера.

      – А мне графин воды, – я вежливо улыбаюсь официанту. И когда он отходит, медленно сообщаю Валере:

      – Он из безопасности.

      – С чего ты взял?

      – Знаю.

      Валера задумчиво смотрит на восход.

      – Всё-таки многое вам дала Ветрянка. Гораздо больше, чем человек может выдержать.

      – Не Ветрянка нас научила этому знанию. Земля.

      – Земля? – он недоверчиво улыбается.

      – Знаешь, сколько раз меня пытались убить?

      – Может, это иммунная система человечества?

      – Обычная ксенофобия.

      Официант приносит заказ. Из тарелки Валеры вкусно пахнет ванилью и какими-то пряностями. Наливаю воды в стакан и залпом выпиваю.

      – Чего ему надо? – спрашивает Валера,