Коровья нога. Людмила Улицкая

ках и так сильно накрашена, что мне сразу пришло в голову, что она красится-то без очков и сильно перебарщивает, а потом надевает очки и, не взглянув на себя в зеркало, бежит по делам. Есть такой синдромчик у деловых женщин.

      Это был один из маленьких западногерманских городов с названием, которое оканчивалось на «баден». Выступлений в тот приезд было так много, что они несколько слиплись между собой. Город, клуб, университет, книжный магазин, поезд, и снова новый город, новый книжный магазин.

      Это особая, любимая порода человечества – книжные люди. Необязательно владельцы книжных магазинов, это могут быть продавцы, распространители, даже уборщицы в магазине. Я люблю их заранее, всех сообща. Но у этой личико было не очень. Причесанная парикмахерским способом блондинка с пластиковым колпаком на голове – от дождя. Маленький сухой ротик, а в нем – большие искусственные зубы. На лбу и на носу – замазанные гримом и подпудренные прыщики. Улыбается фальшиво и щебечет пискляво.

      Ганна переводит. У нас с Ганной тончайшее взаимопонимание: она знает, что я понимаю их немецкую «мову» и переводит тогда, когда чувствует, что мне не очень хочется общаться.

      – Мы вас так ждали, так ждали. Еще в прошлом году нам обещало ваше издательство, что вы к нам приедете… У нас очень маленький магазин, помещение крохотное, и мы сняли для вашего выступления большой зал, у моей подруги. Она держит магазин музыкальных инструментов, главным образом, роялей, и у нее прекрасное обширное помещение. И мы пригласили замечательного пианиста – лучший в городе! – у него прекрасная концертная программа…

      Более или менее ясно: существует интрига, в которой участвует хозяйка книжного и рояльного магазина, музыкант и еще кто-то. Я участвую в рекламной компании музыкальных инструментов, и все это я ненавижу. Нас используют. Чем шире улыбается владелица книжного магазина – зовут Ханнелоре – тем меньше она мне нравится.

      – Гостиница здесь, в двух шагах от вокзала, но можно взять такси, – предлагает она.

      И мы идем под дождем, шагов не два, в порядочное количество, – экономит, жучка. И гостиница сейчас будет самая плохая, какая только есть в этой западной стороне. Вообще-то я ничего не имею против маленькой комнатки с подростковой кроватью и душевой кабиной в совмещенном санузле, где твоя задница еле помещается между раковиной и полотенцесушителем.

      По дороге Ханнелоре успевает сказать:

      – Вы слышали, что в Тель-Авиве был взрыв в дискотеке?

      Мы уже об этом слышали.

      – Вы понимаете, что теперь за этим последует? – горестно вопрошает Ханнелоре.

      Мы не понимаем.

      – Будут ужасные акции! Израильтяне опять будут разрушать палестинские дома! И снова тысячи раненых, бездомных… Бедный палестинский народ!