Первый человек. Ксавье-Мари Бонно

на в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

      © Электронная версия книги подготовлена компанией ЛитРес (www.litres.ru)

      Главные персонажи и сюжет этого романа вымышлены.

      Любое сходство с реальными событиями и лицами – полная случайность.

      – В каком же мифе живет современный человек?

      – Можно сказать, что в христианском.

      – А ты живешь в этом мифе? – спросило что-то во мне.

      – Если ответить абсолютно честно: нет. Это не тот миф, в котором я живу.

      – Значит, у нас больше нет мифа?

      – Да, мне кажется, что у нас больше нет мифа.

      – Но какой миф у тебя? Какой он, тот миф, в котором живешь ты?

      К. Г. Юнг. Моя жизнь

      Пролог

      Поверхность скалы была похожа на каменную драпировку. И на ней, в нескольких метрах от большой плиты, которая наклонно опускалась в черную воду, возник первый знак – отпечаток детской ладони. Знак Первого Человека.

      Ныряльщик вздрогнул, от волнения у него сжалось горло.

      Второй отпечаток движущейся ладони, потом еще один и еще. Все они были как на негативе[1]. На некоторых ладонь выглядела отрубленной, на других была перечеркнута красной полосой.

      Дальше скала была изрезана линиями – то одиночными кривыми, то сплетенными в узоры. Появились наскальные рисунки, а потом – фантастические фигуры. Среди них был вырезанный в камне получеловек-полуживотное. Глубокие царапины пересекали его длинное туловище, но не затрагивали птичью голову и ноги, похожие на ноги оленя.

      Ныряльщик видел перед собой то, что так долго и упорно искал. Это зрелище взяло его за душу и отбросило в глубины прошлого, к истоку всех мифов – в те дни, когда человек разумный начал свой путь, чтобы больше никогда не останавливаться.

      Он нацелил фотоаппарат на изображение и нажал на спуск – один раз, потом второй. Затем продвинулся вперед, и низкий потолок пещеры заставил его согнуться пополам. На блестящем полу лежал какой-то предмет. Ныряльщик подсветил себе вспышкой, придвинулся еще ближе и дал из своего аппарата целый фотозалп.

      И в этот момент он услышал пение.

      Напев был печальный, слова почти не слышны, словно кто-то хриплым шепотом произносит молитву. Пение становилось все быстрее, звук перелетал от одной стены к другой. Потом он стих, и снова стал слышен только стук тяжелых капель, разбивавшихся о пол цвета ржавчины.

      Шлеп, шлеп, шлеп…

      Ныряльщик затаил дыхание и почувствовал нервную дрожь. Он расстегнул свой комбинезон, словно освобождая сердце, которое билось все сильней.

      Слева от него скалы образовывали сырой лабиринт, который уходил в темноту. Воздух был влажным и имел горький привкус ромашки.

      Ныряльщик погасил свою лампу и сел на корточки.

      Песня возникла снова. На этот раз она звучала ближе и порождала еще больший страх.

      Ныряльщик пытался рассуждать логически, но руки его дрожали. Он не в первый раз оказался в подводной пещере. Может быть, трещины в камне образовали что-то вроде огромного органа, и ветер, проникая через них, выдувает звуки, которые слышны даже в недрах земли.

      Но в этот день не было ветра, даже легкого ветерка.

      Ныряльщик снова зажег лампу. Монотонный напев внезапно оборвался. И холодно зазвучал в своем незыблемом ритме стук капель, падающих со свода, – шлеп, шлеп, шлеп, шлеп… Словно вечные часы.

      Ныряльщик отступил перед опасностью. Его снаряжение лежало возле большого колодца. Он торопливо надел на себя баллоны, неловкими, дрожащими от страха руками натянул ласты и маску.

      Он не слышал звук шагов за своей спиной и не видел чудовищную тень, приближавшуюся сзади.

      Часть первая

      Дом сумасшедших

      Первобытный человек оставил нам лишь краткие послания. Он мог положить на землю какой-нибудь камень в конце долгого ритуала, во время которого приносил в дар жареную печень бизона на расписанном охрой блюде из коры. Жесты, слова, печень, блюдо исчезли. А камень, если не случится чуда, мы не отличим от других камней, лежащих вокруг.

А. Леруа-Гуран[2].Религии доисторической эпохи

      1

      День 23 июля 1970 года был жарким. Почти из всех мест Верхнего Прованса поступили сообщения о лесных пожарах, и огонь уничтожил много гектаров леса. Дождь медлил, и природа день за днем умирала от огня и жажды.

      Над раскопками доисторической стоянки в коммуне Кенсон качался фонарь. В конце дня, когда солнце стало спускаться к черным горам, служившим границами долине реки Дюрансы, с гор от реки Вердон спустился милосердный, почти прохладный ветер.

      Именно

2

Андре Леруа-Гуран (1911–1986) – французский археолог, палеонтолог и антрополог.