Рукописи. Артем Северский

      Рукописи

      Посвящается А. К.

      Учишься литературному мастерству, ходишь на занятия. Отношение к этому меняется раз от раза – от полного восторга до полного неприятия. Иногда это словно отбывание повинности. Как то, что государство заставляет тебя делать в армии. Ты ни в чем не виноват, а некто отправляет тебя, человека с большими испуганными глазами, в инфернальное царство тестостерона и кирзовых сапог. Кирзовые сапоги бессмертны. Падают и рождаются политические формации – кирзовые сапоги остаются. Иногда кажется, что твоя очередная рукопись, принесенная на семинар, это кирзовые сапоги. От них не избавишься. Бывают дни, когда все по-другому. После занятия пойдешь выпить пива. Хорошо. Сиди и жди, когда кончатся все эти четыре часа. Ты приходишь только для того, чтобы потом выпить пива. Пролетают два учебных года, и ничего уже не охота. Выпить пива. Бодрость и веселость, которая появляется после этого, позволяет вернуться к сокровенному. К мыслям о том, что ты – писатель. Конечно, думаешь ты, слушая чью-то очередную пьесу. Конечно, конечно, думаешь. Компания, которая здесь собирается, это сборище привилегированных.

      Сборище психов.

      Они думают, что они писатели.

      Они для того сюда и пришли. Быть. Им надо, чтобы им сказали: «Да!» И чтобы это «да» относилось ко всем краеугольным, трудным вопросам их бытия.

      Потому что во все другие разы им говорят: «Нет, ни фига!»

      Должно быть место, где тебе говорят: «Да». Иначе рано или поздно у тебя уезжает крыша.

      Ходи на работу, паши на дядю за копейки в бойлерной, дворницкой, на складе, надрывайся, но храни в себе этот слабый светоч. Я – писатель. Мечтай найти то место, где тебе дадут положительный ответ. Без него невозможно состояться. Из кожи вон лезь. Надрывайся, испытывая собственную эластичность.

      Ты – писатель.

      Ни фига, нет, думаешь периодически. Сидя на унитазе. Сидя в комнате за компом.

      Ни фига. Писатели пишут и пишут. Ты пьешь пиво, а время уходит.

      На самом деле ты дерьмо собачье.

      Смотрят на тебя именно так.

      Об этом ты думаешь по дороге в магазин. По дороге в деканат. По дороге к остановке, чтобы ехать на семинар, где из тебя делают писателя.

      Ты – дерьмо собачье, чего же тебе еще надо?!

      Неееет! Ты – писатель. Безудержный оптимизм, свойственный шизофреникам в минуты просветления, заставляет тебя быть рабом этого утверждения.

      Ты обязан писать, потому что это твоя терапия. Хочешь вылечиться – проходи терапию, иначе…

      Если говоришь себе это во сне, ничего не меняется. В разговорах в курилке ты не произносишь этого слова. Табу. Ты молод и неопытен. Ты не писатель. Не думай об этом. Не заикайся, иначе спугнешь удачу. На всех удачи не хватает. Это жирной суки, которая еле ползает, не может просто физически хватить на такую уйму гениев.