Пробуждение. Рэна Фишер

идела перед ним целый час и даже не успела открыть блокнот.

      Открываю и вижу кремовую страницу.

      Пусто.

      Нет, не совсем. Что-то скрывается посередине, спрятанное между бумажными волокнами. Знак воды. Я поднимаю книгу и держу ее напротив окна. Крылья ворона трепещут, как мое сердце, и я внезапно вспоминаю, где впервые увидела его.

      Огонь, воздух, вода.

      Я закрываю глаза.

      Перьевая ручка лежит в руке, по бумаге текут синие чернила.

      Никогда.

      Ты никогда не любил меня бескорыстно.

      Иначе ты не мог убить ее.

      Моего брата-ворона. Моего отца.

      Когда ты вернешься, не жди, что я прощу тебя. Слишком много осколков моего сердца лежит у твоих ног. Слишком много.

      Я буду сметать их с твоего пути.

      Пока мои пальцы не закровоточат.

      И тогда я освобожусь.

      Часть 1

      Обломки

      Поэтому я лежал так, как было предсказано.

      И темные рыбы двигалась тихо

      Туда и обратно в ногах и головах.

      И черные водоросли оплетали

      Мою могилу.

      И сознание замерло.

Христиан Моргенштерн«Стеклянный гроб»

      Эйдан

      Беготня

      Темно. Левый бок покалывает, и ледяной воздух проникает в легкие. Я слышу крики, но слова не долетают до меня.

      – Ты должен бежать! – Это стучит в моей голове. – Беги!

      Ноги несут меня машинально. Они знают дорогу. Ветер хлещет меня по лицу, и я щурюсь, глаза слезятся, я бегу к деревьям. Надо мной раздается громыхание, и разноцветные огни танцуют на камнях. Что-то кружит гравий передо мной, он бьется в штанины, и дребезжащий шум становится все громче и громче. Но я не смотрю вверх. Это заняло бы у меня слишком много времени. По крайней мере, несколько десятых долей секунды. Мои шаги становятся длиннее, и боль в подергивающихся мышцах медленно приглушается.

      Ворота возвышаются передо мной. Черные столбы поднимаются к небу, а над ними, притаившись, сидят две птицы. Это кажется мне знакомым, но когда я хочу сосредоточиться, все исчезает. Странно.

      Без разницы. Я знаю, что должен бежать. Вот что имеет значение.

      Но у ворот есть люди. Они держат оружие и не пропустят меня. Я смотрю налево, за кусты. Стена высокая. Пытаюсь подняться наверх, цепляясь за небольшую щель между двумя кирпичами. Когда я соскальзываю, ноготь указательного пальца ломается, течет кровь. Черт!

      Я пробую еще раз, на этот раз в другом месте. Но ничего не выходит.

      – Подожди, я тебе помогу!

      Сердце колотится, когда я медленно оборачиваюсь. Передо мной молодой человек в черной одежде. Его нос и верхняя губа опухли. Подо ртом запеклась кровь. Я делаю шаг назад. Он медленно поднимает руки и улыбается. Его зубы тоже в крови.

      – Только спокойно! Парень, ты выглядишь так, будто пришел прямо из ада, – говорит он.

      У меня на языке вертится, что он должен сначала посмотреть в зеркало, но, когда я вижу автомат за его поясом, предпочитаю держать рот на замке. Незнакомец неторопливо подходит ко мне и останавливается у стены. Он складывает руки и выпрямляется, поднимает на меня пристальный взгляд.

      – Поторопись!

      Я становлюсь левой ногой на его руки и держусь за плечи. Он издает стон, когда я поднимаюсь. Пальцы впиваются в стену, но тыльная сторона руки царапается о колючую проволоку сверху. Стискиваю зубы и сжимаю руки. Проволока входит глубже под кожу, и я чувствую теплую кровь, текущую по липким пальцам. Опираюсь о стену правым коленом, вытягиваю левую ногу и распрямляюсь.

      Осторожно перелезаю через проволоку.

      Черт, здесь высоко!

      Прежде чем прыгнуть, я снова оборачиваюсь.

      Его лицо бледное, а кровавая улыбка довольно жуткая. Он поднимает руку и указывает пальцем вверх.

      – Не попадись!

      – Ясно! – говорю я, и понятия не имею, кто хочет меня поймать или кто он.

      Я приседаю и прыгаю. Замерзшая земля приближается, и можно думать только об одном:

      Ты должен бежать!

      Вина и стыд

      Один год.

      Столько времени это будет тянуться, пока они объявят моего отца мертвым.

      Я сижу вместе с Фарраном и Каллаханом в комнате, где сломала проектор во время вступительных испытаний в Sensus Corvi. Мне кажется, что это произошло много лет назад, но прошло всего несколько месяцев. Офис Фаррана – одна из наиболее разрушенных частей интерната. Вот почему он временно обустроился здесь, вдали от шума, дрелей, молотков, плиткорезов и другого оборудования на верхних этажах, которое шумит целый день.

      – Поскольку тело Якоба не может быть найдено, он считается без