Агент ФБР в Кремле. Успех операции «Соло». Джон Бэррон

сказ о ней принес бы народу и стране большую пользу, а неполное или искаженное описание могло бы только повредить. Поэтому бывший агент, как и его коллеги, от имени которых он выступал, рекомендовал мне узнать в ФБР, смогу ли я рассказать эту историю, пока трое главных героев еще живы.

      В ФБР эту информацию не подтвердили, но и не опровергли, сказав, что затронутая тема чрезвычайно деликатна и строго засекречена. С меня взяли обещание никогда не упоминать и не ссылаться на эту информацию ни в каких записях или беседах. Если такое произойдет не по моей воле, то ФБР должно знать, где, когда и при каких обстоятельствах это случилось. Я обещал молчать.

      Через несколько недель одного из высших руководителей ФБР попросили побеседовать со мной «о существенной проблеме национальной безопасности». Он сказал, что в связи с новыми обстоятельствами и угрозой для жизни американцев руководство ФБР должно быть уверено, что я честно выполню свое обещание и никогда ничего не расскажу по тому вопросу, который обсуждал в штаб-квартире. Я заверил в этом своего собеседника.

      В требовании не разглашать секретную информацию, чтобы не подвергать опасности жизни американских разведчиков, не было ничего удивительного. Я упомянул об этом только потому, что это повлекло за собой ряд последствий.

      Операция, о которой я узнал в 1977 году, все еще продолжалась; Моррис и Ева Чайлдс знали о моем молчании. Оно послужило одной из причин для того, чтобы в 1982 году они связались со мной через агента ФБР Майкла Штейнбека. Тот сказал, что операция, в которой участвовали мистер и миссис Чайлдс, в конце концов завершилась и они хотели бы обсудить со мной возможность создания книги об их работе. В ФБР заявили, что не будут ни препятствовать созданию такой книги, ни содействовать в ее написании. Однако, если у меня появится желание, мне организуют встречу с Чайлдсами, которые находились под защитой правительства.

      Наша первая встреча произошла в Санта-Монике, штат Калифорния, где к нам присоединился бывший агент ФБР Уолтер А. Бойл. Долгих восемнадцать лет – и каких лет! – Бойл был доверенным лицом Морриса и Евы. Моррис относился к нему, как к сыну, и сам пригласил его участвовать в наших первых беседах. Штейнбек присутствовал в качестве сопровождающего и не принимал участия в разговоре. Моррис, Ева и Бойл показались мне очаровательными людьми, и я понял, что каждый из них сыграл в этой драме свою важную роль. Никогда прежде мне не доводилось получать большего удовольствия от беседы. Позже Моррис с Евой приехали в Вашингтон, и мы долгие дни и часы беседовали в номере гостиницы в Джорджтауне об истории, свидетелями, а порой и творцами которой они были. Мы стали друзьями и горели желанием приступить к совместной работе над книгой.

* * *

      Мы уже вплотную подошли к началу работы, когда ФБР известило Морриса и Еву, что министерство юстиции запретило им рассказывать мне свою историю. Никто из министерства юстиции со мной даже не связался; до меня дошли только слухи, объясняющие причину такого решения. Вероятно, какой-нибудь относительно молодой адвокат из министерства юстиции рассудил таким образом: многие детали, которые неизбежно вынуждены будут раскрыть Моррис и Ева, остаются по-прежнему чрезвычайно секретными, и правительство по-прежнему отказывается открывать эти детали кому бы то ни было. Если министерство юстиции позволит Моррису и Еве рассказать их историю, это будет фактически означать разрешение на передачу секретных данных исключительно в мое распоряжение, то есть создание особых привилегий для одного-единственного журналиста. Более того, после передачи Моррисом такой информации министерству юстиции трудно будет сопротивляться требованиям, согласно закону о свободе информации, раскрыть и другие секретные материалы.

      Моррис был огорчен и рассержен, но ничего не мог поделать. Ему исполнился восемьдесят один год, у него были проблемы со здоровьем, он считал, и возможно оправданно, что КГБ и коммунистическая партия за ним охотятся, ему была необходима защита и поддержка правительства, и к тому же он должен был думать о благополучии Евы. Тем не менее он надеялся, что американцы когда-нибудь смогут узнать о его тайной жизни и секретной миссии. И мы продолжали встречаться, особенно когда ФБР перевело его в Северную Вирджинию для консультаций и лекций в их академии в Куантико.

      В 1987 году Рональд Рейган распорядился наградить Морриса Президентской медалью Свободы и посмертно наградить его брата Джека. Президент хотел было лично вручить награду Моррису в Белом Доме и устроить завтрак или обед в его честь, но ФБР убедило президента, что с точки зрения безопасности это неблагоразумно, и директор ФБР Уильям Сейшене наградил Морриса медалью в штаб-квартире ФБР. После этого по настоянию Морриса и Евы меня пригласили на частный, неофициальный прием.

      Все собравшиеся в номере отеля на Пенсильвания-авеню были лучшими друзьями Морриса из ФБР. У меня была возможность встретиться и поговорить с некоторыми из них: Уолтом Бойлом, Джоном Лэнтри, который двенадцать лет был секретным сотрудником Джека Чайлдса, Карлом Фрейманом, который в давние времена убедил Морриса работать с ФБР, и помощником директора Джеймсом Фоксом, начальником Морриса и Евы с 1971 года.

      Моррис столько раз был на грани гибели, что, похоже, перестал