Химик-3. Влад Эмир

неведомственную поставлен, да под пожарную сигнализацию. Так что оплатить поездку ансамбля, да ещё стать покровителем деятелей искусства, меценатом, было всё равно, что отблагодарить директора Дворца культуры за складское помещение. И за хорошее отношение! Когда принципиальное согласие на оплату билетов было получено, директор и предложил отправить вместе с ансамблем двух-трёх человек из числа сотрудников фирмы-спонсора. Никого и никуда Саша посылать не собирался, но почему бы не заслать на чужбину разведчика? Может, что и принесёт на хвосте? В фирме уже несколько месяцев трудился отличный переводчик, которому просто не находилось в это время работы – контракты и небольшие сделки с иностранными фирмами осуществлялись далеко не каждый день, вся основная деятельность Сашиной фирмы проходила в России. Договора поставок, купли-продажи, схемы взаиморасчётов, бартерные операции – вот чем занималась фирма последние несколько лет.

      Вспоминая то, что случилось с ним год назад, Саша чувствовал себя немного неуютно. Академгородок не давал спокойно спать почти целый год! А то, что произошло потом, вообще выбило его из колеи! Да так основательно, что и делами, вообще, заниматься не было никакого желания ещё пару месяцев! Но постепенно всё стало забываться, приходить в норму. Фирма была переоформлена на товарища, бывшего коммерческого директора. Виктор, преступный опер из Новосибирска, до сих пор маячил на горизонте, нигде, вроде бы, не высвечивался, но Саша каким-то десятым чувством ощущал его дыхание. То, что тот упустил, потерял такие деньги, он не простит никогда! И не забудет. Как и Гольдберг! То, что Виктор затаился и выжидает, сомнений не было. И даже Марина это подтверждала, правда, косвенно. С ней Виктор как-то встречался, подловил на улице. А когда Марина не захотела с ним общаться, просто и прямо ему об этом сказав, бывший сотрудник уголовного розыска даже не расстроился с виду. Он улыбнулся и ушёл, бросив напоследок сквозь зубы: «Сочтёмся! Долго он прятаться не будет!» После чего и Марине, и Саше стало ясно – этот человек, погнавшись за деньгами, за которыми гонялся и Гольдберг, и Лена, и прокурор, человек, поставивший на кон всё, что имел, даже жизнь свою и своих сотрудников, и в итоге всё проигравший, не простит! Он будет мстить и мстить, пока или не вернёт потерянное им, по его мнению, отобранное Сашей состояние, или пока не увидит его, Сашиной, смерти. Виктор был опытным оперативником и ожидать от него можно было много плохого. И можно было, и нужно было…

      Саша ещё раз похвалил себя за предусмотрительность. Катя из поля зрения Виктора, да и Лены, если она тоже захочет её отыскать, зная о её существовании, о том, что она жива, была выведена. По крайней мере, пока она не объявится в России. Катя ─ Екатерина Владимировна Беликова, ставшая теперь Натальей Юрьевной Умновой благодаря прокурору, родила девочку, точно через девять месяцев, тютелька в тютельку от того дня, о котором и спрашивала Сашу, уходя в ночь после их последней встречи в Новосибирском Академгородке, в её квартире. Родила Катя десятого мая в Украине, в сравнительно небольшом украинском городе Мариуполе, куда Саша их и привёз, Катю вместе с её мамой. Мама оказалась настоящим партизаном, смогла всё стойко пережить и понять. Держалась мужественно и вида не показывала до последнего. В Мариуполе сняли на год небольшую квартиру, в которой и жила теперь уже Наташа, Наталья Юрьевна Умнова с Сашкой. Вернее, с Александрой, как и было решено ещё тогда, в Академгородке. Решено самим Сашей, когда он об этом возможном событии только узнал. Теперь всё было, вроде, спокойно. Вроде. Но вот что-то не давало Саше покоя! Можно было всё бросить и уехать с Наташей, с Александрой, куда угодно, мир большой, да и средств предостаточно, но вот… Желания особого не было! И ответить, почему, Саша не мог! Иногда он звонил Гульнаре, но и там что-то не клеилось. И там он не мог понять, чего ему не хватает! И что он, всё-таки, хочет и ждёт от жизни? Выбор Саша не мог сделать уже год! Несколько раз он приезжал в Ростов-на-Дону, приезжал к Оксане, увозил её в город, ночевал с ней на левом берегу Дона и наслаждался ею, а она им. Он доводил девушку до безумия, до состояния полного транса за двое-трое суток непрерывного наслаждения, до потери чувства времени и пространства. Ксюша надевала свои топазы и вся сияла, пока ещё была в сознании. Когда её тело привозили домой, Ира, не глядя Саше в глаза, вместе с бабушкой её забирали и уводили в дом, а Саша, поинтересовавшись, как ведут себя соседи-армяне, выгружал из машины двух-трёхмесячный запас продуктов и уезжал отсыпаться, чтобы снова работать, работать и работать, заставляя себя всё забыть. Всё забыть не удавалось, да и эта конспирация, ожидание постоянного удара от Виктора, не давала спокойно жить. Саша не боялся, но неизвестность и ожидание чего-то нехорошего давило жёстко. Работа не спасала, нервы были постоянно напряжены.

      – Саша? Ну, что ты решил? Поехали, я уже на тебя спокойно смотреть не могу! Ты мне хоть расскажи, что происходит? Может, что посоветую, если помочь не смогу? Давай, колись!

      Колоться Саша не мог – не всё, что он знал, было его личной тайной! И бросать всё в Краснодаре не хотел. Всё бросить – значит, сдаться, признать своё поражение, признать, что струсил! А потом думать об этом всю оставшуюся жизнь и всё время прятаться. Уехать в Новосибирск и искать самому встречи с Виктором? Искать его там? Нанять местное детективное агентство, подключить каким-то