Укротитель Медузы горгоны. Дарья Донцова

тихоня Таткина здорово разозлилась на Глаголеву и решила не давать спуску своей обидчице.

      Ершов повысил голос:

      – Вероника расплакалась и спросила: «Неужели я никак не могу вам свою любовь выразить?» Мне не хотелось обижать ее, поэтому я сказал: «Любой хэндмейд прекрасная вещь. Сделайте нечто оригинальное собственными руками, буду очень благодарен». Я думал, она шарф свяжет, пирог испечет или, допустим, картину нарисует. Понятия не имел, какое у нее хобби. И вот как-то после спектакля выхожу во двор, а там уже все наши столпились, глазеют, как эта фанатка, совершенно голая, даже без нижнего белья, моет мою машину. Так ее, раздетой, в психушку и увезли. Но это единичный случай, остальные поклонницы тихие, в основном букеты приносят. А сейчас их по пальцам пересчитать можно. Я больше в сериалах не снимаюсь, не для меня сия каторга.

      Мускатова неожиданно вскочила:

      – Да ладно вам! Хоть один раз перестаньте фиглярничать, скажите честно: «Небеса» – отстойник, ниже падать некуда. Театр выживает за счет того, что Обоймов ухитрился с отделом соцзащиты договориться. Они билеты выкупают и пенсионерам, многодетным и инвалидам бесплатно раздают. В театре либо чадящие от старости звезды, вернее, бывшие звезды, если и правда они когда-то были таковыми, либо вечные неудачницы вроде меня. Нет никаких фанатов! Не знаю, что десять лет назад было, я здесь столько не работаю, но сейчас ни единой поклонницы с хилым цветочком у служебной двери не сыскать. Наш двор всегда пуст, актеры и служащие туда-сюда пробегут, и финиш.

      – Ах ты гадина! – закричала Розалия. – Это я чадящая звезда? Я?

      Бочкин хлопнул в ладоши:

      – Все молчат! Потом отношения выясните! Кстати, а чем тут так резко пахнет?

      – Духами «Ночь», – ответила я. – Кто-то ими щедро опрыскался. Тяжелый аромат, восточный, с изрядной нотой жасмина.

      – Это мой парфюм, – пролепетала Таткина. – По-моему, прекрасный запах.

      Глава 6

      Егор Михайлович оглушительно чихнул и поинтересовался:

      – Кто работал в гримвагене?

      – В смысле? – удивилась Софья Борисовна.

      – Там дорогие костюмы. Кто их выдавал? – уточнил полицейский.

      – Оля, – пожала плечами Иратова. – Она числится у нас костюмером и перед спектаклем приносит наряды.

      Егор покосился на Таткину.

      – Да, – подтвердила та. – Вчера я вовремя разнесла костюмы по уборным.

      – А вот у меня юбки с блузой кормилицы не было! – воскликнула Мускатова.

      – Но я их принесла, – уперлась Ольга.

      – Нет! – не сдавалась Светлана. – Ничегошеньки в гримерке не было! Ни туфель, ни корзинки, ни шали. Не ври!

      – Дорогой у вас костюм? – оживился Егор.

      Я поняла, в какую сторону потекли мысли парня. Светлана тоже сообразила, что к чему, и сразу разрушила надежды дознавателя.

      – Самый простой. Я же по роли кормилица. Все серое, без украшений, корзинка из металлических прутьев, шаль копеечная, башмаки вроде ортопедических. Украсть все это никому