Собиратели голов. Руслан Мельников

нутрь каплей в контейнер втекает смерть.

      Опять водоворот…

      Бориса бросает на чернявую девчонку. На дикую… Бывшую дикую. На треску… Теперь, впрочем, тоже бывшую.

      Чернявая без сознания. Простреленное и перетянутое автоматным ремнем плечо. Голова с мокрыми налипшими на лицо волосами мотается туда-сюда, словно перекатывающийся шар, стучит о пластиковые стенки и дно контейнера. Затылком, лбом… Звякает массивный гладиаторский ошейник.

      Борис тоже нет-нет, да и прикладывается к пластику то черепушкой, то ошейником.

      Но в реве Волны, этих звуков почти не слышно.

      Борис тоже находится на грани отключки.

      Рассчитанный на одного покойника гроб-контейнер, в котором ищут спасение два живых человека, резко крутануло. Перевернуло в очередной раз. И в очередной раз поплавочная конструкция вытолкнула контейнер крышкой вверх.

      Вода из трещин в крышке уже не сочится – капает. Хорошо хоть нижняя, более массивная и прочная, часть пластикового контейнера пока выдерживает давление Волны, удары о стенки Коллектора и трение вымываемого наружу мусора, превратившегося в подобие мельничных жерновов.

      Вода прибывает. В дикой тряске и круговерти она расплескивается по всему и без того невеликому пространству тесного контейнера. И ничего не стоит захлебнуться. Только чудом они до сих пор не утонули в своем плавучем гробу. Хотя, чернявая, может быть… уже…

      Весь мир сжался до размеров похоронной тары, несущейся в грохочущей тьме. Вестибулярный аппарат – как стрелка компаса на магнитном полюсе. Кажется, навсегда утрачено представление о месте в пространстве, о верхе и низе.

      И кажется, эта изощренная пытка будет продолжаться вечно.

      Но пытка закончилась. В этом мире рано или поздно заканчивается все.

      Бурный поток вышвырнул их из городской клоаки, как сжатый воздух выплевывает шприц-ампулу из подствольного пневматического ампуломета.

      Борис этого, конечно, не видел. Не мог видеть. И поначалу даже не слышал. Не понял даже.

      Он не почувствовал того момента, когда широкое жерло Коллектора осталось позади.

      Понимание пришло позже. Много позже.

      Их все еще несло и кружило. Но било о стенки уже не так часто, вертело не так быстро и терло о мусорную массу не так сильно. Течение увлекало плавучий гроб дальше, дальше… Однако это уже не было прежней безумной пляской щепки в грохочущем водопаде.

      Волна, промывавшая Коллектор, выпихнула мусор за пределы городской черты, рассеялась и схлынула. Вне Коллектора, на открытом пространстве мощный водяной напор быстро слабел. Хаос бурлящих водоворотов сменился сильной качкой, а качка – едва ощутимым умиротворяющим покачиванием.

      Грохота и рева снаружи больше не было. Теперь слышалось лишь слабое постукивание в борта и тихое шуршание о пластик.

      Удивительно, но УПК – универсальный плавучий контейнер – выдержал бешеную водяную круговерть. А еще удивительнее был тот факт, что укрывшиеся в нем люди пережили смертельную болтанку.

      Они уцелели. Оба. Потерявшая сознание чернявая еще дышала. Хрипло, часто, но дышала.

      Борис рискнул приоткрыть крышку контейнера. Он сдвинул ее примерно на треть – так, чтобы не потерять. Но чтобы была возможность сесть и осмотреться.

      Течение несло их между бетонированных берегов широкого речного русла. Впрочем, не только их несло.

      Пластиковый гроб-контейнер проплывал между «айсбергов» слипшегося хлама и, подобно ледоколу, вспарывал мусорную корку, под которой не было видно воды.

      Коллектора за спиной тоже уже видно не было. Да что там Коллектор – даже высотки городских окраин едва-едва просматривались на горизонте. Сложная система плотин, водозаборов, насосов и прочей автоматизированной подземной гидравлики, регулируемая компьютерным центром, в очередной раз выполнила свою работу. Волна – искусственно созданный, многократно усиленный и прокачанный по городскому Коллектору водяной напор – вымыла и выбросила из Ставродара все лишнее. Далеко выбросила.

      Потом все шло своим чередом, без участия человека и машин. Течение подхватило, течение понесло…

      Вся поверхность реки была усеяна зловонной массой – перемолотой, перемешанной и извергнутой Ставродарским Коллектором.

      Отбросы, бумага, рваный пластик, контейнеры – большие и маленькие, целые и изломанные. Что-то еще – непонятного происхождения и предназначения, размокшее, разбухшее, размякшее. И снова – отбросы. Отбросы, отбросы… Нечистоты… Содержимое десятков, а может быть, сотен подземных накопителей. Тонны отходов жизнедеятельности огромного города. Суточная норма испражнений мегаполиса.

      Все это сейчас покачивалось на слабой волне, отчего казалось, будто по речному руслу ползет огромный мусорный червь без конца и края. Течение гнало плавучую свалку прочь от города. Вонь стояла невыносимая.

      Но бетонированное русло расширялось все больше. В теле мусорного червя появились рваные раны – первые водяные просветы в месиве