Именем Горна. Юрий Погуляй

были неподалеку. Конечно, я уважал Чародеев, и когда, наконец, война закончилась – был уверен, что большая заслуга в победе принадлежит их молодому ордену. Но я боялся их, и не без оснований. Нет и не было во мне уверенности, что служат они Халду или Небесному Горну. За любое сомнение в Богах чародеи карали быстро и жестоко. Но, скорее всего, ими двигала совсем иная цель, впрочем, удачно совпадающая с моей.

      Анхор должен быть свободен!

      Когда остатки армий Усмия были откинуты за южные границы – я ни минуты не сомневался в том, что будет дальше. Мне не давал покоя тот жестокий рассказ о жертве Ста. Отряд гвардейцев Братства собственной кровью заманил самого Ледяного Стража в западню, в Стохолмье. Что чувствовали они, когда один за другим уходили в темноту? Какие мысли терзали их, пока из добровольно перерезанных вен на землю сочилась их жизнь? О чем думал тот, кто нес медленно угасающего товарища, и знал, что скоро настанет и его очередь пустить себе кровь?

      Все погибли. Сто гвардейцев и шестеро чародеев Братства, которые принесли свою жизнь в жертву и заперли творение Усмия в недрах еще работавшей тогда штольни.

      Сами ли они пошли на это? Или…

      Один из Карателей обмолвился, что Братство собирается закрыть границу с вечно сражающимся югом, отгородиться от смут и войн. Что им нужны могущественные стражи, готовые вечно оберегать покой жителей Анхора. Воины, поставленные на защиту пределов. Именно тогда я понял, что меня ждет. Догадался, что слышали те сто гвардейцев, проложивших кровавую дорогу в шахту Стохолмья.

      Как ни странно – я смирился. Не ради Братства и не ради Халда. Ради Анхора. Ради свободы и покоя родного королевства.

      Так или иначе у них не было выбора. Им необходимо было умертвить всех героев кровавой войны. Генералов, на лицах которых до конца дней сохранится зловещая печать прошлого. Они дали мне выбор. Я мог обречь себя на это во благо родной страны и сохранить имя, или же предстать перед Анхором преступником. Предателем. Отрекшимся.

      Война пробуждает звериные чувства, и нельзя ее пройти ни разу не преобразившись в чудовище. Наверное, у каждого был свой грешок, тщательно отмеченный Братством. Мой грех…

      Не хочу о нем вспоминать! Я заплатил достойную цену, чтобы искупить его и вычеркнуть из своей памяти.

      Братство жестоко, но справедливо.

      Зелье, убившее меня, я принимал после командира „Лесной Смерти“. Мне всегда нравился этот молодой стрелок: столь быстрое восхождение по военной карьере, недостижимое звание генерала к двадцати пяти годам, верный глаз и осторожный ум. Его отряды изрядно попортили кровь ратям Усмия, он сделал гораздо больше, чем я. По словам Карателей – все те, кто пил зелье, вызывались добровольцами. Но, думаю, мои братья по оружию слышали обо мне то же самое. Или нет? Вдруг действительно они пошли на такой шаг сами, а не так, как я – припертый к стенке Чародеями и изнывающий от ненависти к себе?

      На вкус отрава показалась мне молоком. И не скажешь, что яд. Не скажешь, что часть безумного ритуала. В последний момент я струсил и думал отказаться от рокового глотка. Я мог отказаться от него! Мне было плевать на Чародеев, так как они не вечны. Мне было плевать на Богов, так как они о нас забыли. Мне даже было наплевать на совершенные мною грехи.

      Но я любил Анхор!

      Поэтому и выпил…

      Сейчас я редко вижусь с другими Поставленными. Порой залетает Хмурый Гонец. Я слушаю его болтовню и не перебиваю, хотя мечтаю спросить – сделал ли он последний глоток по собственной воле, или же ради искупления.

      Недавно, наверное лет пять назад, я видел Собирателя. Он был единственным незнакомым мне человеком из тех, кто пошел на смерть ради Анхора. Маг Братства по имени Монтелла. Хотя, может быть, у него был свой грех?

      Монтелла…

      С годами память ведет себя удивительно. Перед глазами до сих пор стоят черные знамена Усмия, в той сече у Скафолка. Я прекрасно помню глаза моей жены, погибшей во время злополучной осады Хески. Но мне становится страшно, когда я пытаюсь вспомнить СВОЕ имя… Как меня звали?! КАК?!»

      Воин неожиданно вздрогнул, отчего на землю посыпался облепивший его снег; с испуганным карканьем в небо сорвалась ворона, задремавшая было на черных ветвях огромного дуба. Скрипнул древний, изрядно подгнивший доспех генерала, полыхнули зеленым светом мертвые глазницы. Страж резко повернулся в сторону севера, пытаясь осознать, что произошло и прервало его размышления.

      Граница нарушена. Кто-то пробрался в Анхор. Но как неизвестному удалось так быстро миновать оберегаемые земли? Мертвый Латник, как называли в народе бывшего генерала, вдруг почувствовал, как слабеет. Как что-то медленно заволакивает его разум.

      Координатор мертв?! Координатор мертв!

      Воин медленно сделал шаг вперед и застыл. Он не знал, что теперь ему делать.

      Империя, Смутные Королевства

      Они действовали быстро и слаженно. Так, как много раз репетировали. Отточенными, скупыми движениями воплощали в жизнь старый план. Весь осязаемый Агоном мир сузился до проходящей в его замке