До слез. Истории из отделения неотложной помощи. Ник Эдвардс

ор, как я написал книгу «До слез. Истории из отделения неотложной помощи». За это время многое изменилось в моей жизни, в моем мировоззрении, в работе отделения неотложной помощи и в Национальной системе здравоохранения в целом. Единственное, что не изменилось, – то удовольствие, которое я получаю от своей сложной, но интересной работы, когда лечу самых разных пациентов, поступающих к нам в отделение. Нередко после трудного рабочего дня я жалуюсь, мол, сколько можно, каждый день одно и то же дерьмо. Но если посмотреть повнимательнее, то как раз неимоверное разнообразие этого дерьма, то, как оно образуется и как мы его расчищаем, и делает нашу работу такой интересной.

      Когда мой издатель спросил, не хочу ли я немного подредактировать книгу, я сразу перечитал первое издание, и первым моим порывом было поменять практически все. Из меня получился какой-то занудный и при этом очень самодовольный мерзавец, который разглагольствует на тему микроменеджмента в медицине. Но ведь книга задумывалась как дневник, что-то вроде блога, и поменять написанное означало бы исказить первоначальный замысел. Так что, пожалуйста, помните об этом, когда будете читать.

      В конце второго издания книги есть так называемый эпилог: немного о том, что изменилось за последние 4 года, некоторые мои мысли, а также лучшие эпизоды из моей работы в отделении неотложной помощи за этот период. Надеюсь, что вам понравится и первоначальный текст, и то, что добавилось к нему во втором издании.

      Спасибо, что читаете эту книгу!

      Введение

      Был вполне обычный субботний рабочий день – в целом довольно загруженный и напряженный, но перемежаемый грустными, радостными и забавными моментами. Тем не менее, нужно признаться, я получал от него удовольствие. Я порадовался тому, что успешно помог пациенту с сердечной недостаточностью, другому – вправил вывих плеча. Меня позабавил пьяный и помятый тип крутого вида, похожий на байкера, который умудрился подраться во время игры в шахматы. Потом у меня состоялся довольно увлекательный разговор с мужчиной лет под 90 (его доставили к нам после автомобильной аварии), который жаждал рассказать мне о своих проблемах в сексуальной жизни. Вообще, если уж человеку обязательно нужно где-то работать, то работа в отделении травматологии и неотложной помощи – это одно из самых интересных занятий, которое можно придумать, и я очень рад, что занимаюсь именно этим.

      Нужно признать, что меня немного напрягло количество пациентов, которые попали к нам в отделение только потому, что, в полном соответствии с британской традицией, напились вдрызг и ввязались в драку. И еще мне порядком надоело обилие пациентов, которые просто не заметили над входом большую (и довольно заметную) вывеску на красном фоне: у них нет ни травмы, ни чего-то срочного и неотложного, они вполне могли бы обратиться к врачу общей практики, если бы к такому специалисту можно было попасть в выходной. Впрочем, в то же время я увидел и довольно много больных, которым действительно нужны были наши услуги и кому мы могли помочь, а именно это я в своей работе и люблю.

      Одна из пациенток сразу вызвала у меня симпатию. Ей было 80 с чем-то лет, но у нее был такой острый ум и такое обаяние, что общение с ней для меня было как глоток свежего воздуха. Она растрогала меня тем, что очень напомнила мою двоюродную бабушку. Женщину привезли к нам в отделение с болью в животе, рвотой и диареей. В отделении все были заняты, и ей пришлось прождать приема 2 часа. Я быстро поставил предварительный диагноз – гастроэнтерит (кишечный грипп), прописал ей капельницы, взял кровь, направил на рентген и распорядился принять ее в стационар. Я хотел дождаться результатов анализов, провести с ней еще немного времени и проконтролировать дальнейшее лечение, но не успел я и глазом моргнуть, как ее забрали в отделение для пожилых, и больше я ее не видел. Через час после того, как ее положили в палату (и еще до того, как успели осмотреть врачи), состояние больной внезапно ухудшилось, давление упало. Это заметили не так быстро, как могли бы, если бы она осталась в отделении неотложной помощи, потому что персонал в стационаре был завален работой (две медсестры на 24 пациента, постоянно требующих внимания).

      Больную поспешили отправить из неотложного в стационар, чтобы не превысить установленный правительством 4-часовой лимит (а еще потому, что у системы экстренной помощи недостаточно ресурсов, чтобы обеспечивать уход за пациентами дольше нескольких часов, при этом принимая новых больных, прибывающих непрерывным потоком). Кроме того, мне пришлось передать ответственность за свою пациентку другим врачам до того, как я получил результаты анализа и поставил окончательный диагноз.

      Позже я узнал, что у нее была анемия, вызвавшая дополнительную нагрузку на сердце, в итоге больная оказалась в отделении интенсивной терапии, и ей потребовалось переливание крови. Некоторое время было неясно, сможет ли ее состояние стабилизироваться. Я не мог не думать о том, что, если бы она осталась в отделении неотложной помощи под нашим присмотром, ей бы помогли гораздо скорее и осложнений можно было бы избежать. Однако это было невозможно, потому что у меня, похоже, были более срочные дела. Мне нужно было осмотреть следующего пациента – им оказался парень, который вызвал скорую помощь и прождал 3 часа в очереди