Английская роза: мисс Темплар и Святой Грааль. Карен Харбо

tle>

      5 апреля 1806 года

      Нет ничего более одиозного, когда Святой Грааль суют в руки человеку, который собирается войти в «Олмак». Но что я могла сделать? Я уже поставила ногу на первую ступеньку. Мама и кузина Джинн были уже в дверях. Позади меня собралась толпа желающих поучаствовать в мероприятии.

      Кто-то коснулся моего плеча, я обернулась, собираясь поприветствовать подругу. Вероятно, это Клэрис, поскольку она одна из моих ближайших подруг и говорила, что будет на балу.

      Вместо этого мужчина в маске весьма дерзко взял мою руку и сунул в нее чашу, похожую на грязную оловянную плошку.

      – Вы Хранительница Грааля. Берегите его, – шепнул он мне на ухо и растворился в толпе.

      Мужчина в маске. В самом деле! Почему он не мог появиться в нормальном вечернем костюме, с аккуратно повязанным галстуком, представиться мне приличествующим образом, пригласить меня на танец-другой, а на следующий день приятно напомнить о себе букетом цветов? О нет, он не мог этого сделать. Нет, он должен был явиться в маске, посмел тронуть меня за плечо, вообще не представившись, и заговорил в такой манере, что любой наблюдатель счел бы его пьяницей или идиотом.

      Я слышала за своей спиной пересуды. От этого я совершенно забыла про веер и не могла спрятать сердитого румянца. Обернувшись, я наилучшим образом изобразила оскорбленную графиню Ливен[1] и с удовлетворением заметила, что мой взгляд заставил замолчать двух болтушек (это были Гвендолин Хасборо и Алиса Мейфилд, я никогда не смеялась, если они оказывались в неловкой ситуации, и не понимаю, почему они так обошлись со мной).

      Мои глаза уловили какое-то движение за спиной у болтушек, в свете фонарей я увидела промелькнувший плащ и две фигуры, похоже, бросившиеся за мужчиной, который заговорил со мной.

      Мама нетерпеливо взглянула на меня:

      – Поторопись, Арабелла, воздух холодный, боюсь, пойдет дождь и испортит твое платье.

      Я ускорила шаг и едва не выронила чашу. Но… странное покалывание, пробежавшее от кончиков пальцев к моему сердцу, заставило меня остановиться. Ощущение казалось странно знакомым, я подумала о семейных преданиях о Граале и Совете Грааля, которые папа рассказывал мне в детстве… а мама только пренебрежительно отмахивалась, когда я спрашивала ее об этом.

      «Все это чепуха», – сказала я себе, но тем не менее сунула чашу в карман накидки и поторопилась вслед за мамой. Когда я вошла в холл, чаша задевала меня по ноге. Это очень раздражало, поскольку отвлекало меня от моей цели: приятного вечера в «Олмаке», с танцами, болтовней и высматриванием подходящих джентльменов.

      Я решительно настроена сделать своей целью в этом году поиски мужа, поскольку все остальное только приводит к проблемам, и после того как папа обрел небесный покой, мама…

      Гм, на этот счет я могу сказать только то, что наша семья раньше была другой. Я хочу, чтобы мамочка снова была счастлива, а это означает, что я должна по мере сил своих быть хорошей и найти себе привлекательного мужа. Я даже оставила занятия фехтованием и стрельбой из пистолета, хотя должна сказать, что ужасно по ним скучаю, я наслаждалась ими вместе с папой. Кроме того, фехтованием меня увлек не кто иной, как мой брат Берти, а он не самый сговорчивый брат в мире.

      Но вернемся в «Олмак». Я не знала, что делать с чашей, первой моей мыслью было спрятать ее за горшком с апидистрой. Но какой-нибудь слуга мог убрать большое растение из холла, и мне не оставалось ничего другого, как вместе с кузиной Джинн оставить накидку в кресле. Некоторые насмешливо поглядывали на нас из-за того, что мы взяли с собой бедную родственницу, да еще француженку, но это не ее вина, что она француженка, а ее родные погибли на гильотине.

      Я решительно выбросила чашу из головы, поскольку должна обзавестись мужем. Тогда мама снова будет счастлива. Я уже добилась того, что она улыбается, глядя, как я танцую то с одним джентльменом, то с другим, пока не выбьюсь из сил. Я отправила Джинн танцевать с джентльменом, которому мама ее представила как де ла Фер. Так что вряд ли кузина безродная, к тому же мама раздобыла для нее поручителей.

      Я лениво обмахивалась веером, улыбалась проходящим мимо молодым людям, мечтая, чтобы кто-нибудь из них принес мне лимонаду. Никто этого не сделал. Я всегда считала ужасными правила этикета, по которым нужно прийти в сопровождении джентльмена, прежде чем попросить его принести бокал лимонада. Было бы куда легче дернуть кого-нибудь за рукав и попросить или, даже лучше, самой налить себе щедрую порцию и с облегчением осушить, особенно после четырех-пяти танцев подряд.

      Но так не полагается!

      Когда лицо мамы осветилось улыбкой при появлении леди Каупер с джентльменом на буксире, я решила, что Провидение наконец исполнило мое желание. Я улыбнулась ее сиятельству, поскольку любая молодая женщина в здравом рассудке была бы глубоко тронута видом мужского совершенства, которое леди Каупер влекла за собой.

      – Дорогая мисс Темплар, позвольте представить вам мистера Уильяма Марстоуна. Мистер Марстоун, мисс Арабелла Темплар.

      Мужчина изящно, хотя и с намеком

1

Д.Х. Ливен, урожденная Бенкендорф, сестра шефа жандармов А.Х. Бенкендорфа, знаменитая светская львица, тайный агент русского правительства в Лондоне, вошла в историю как первая русская женщина-дипломат.