Банда возвращается. Андрей Воронин

вилась в освещенном пространстве. Мгновенно грохнул выстрел; потом следующий… Гильзы одна за другой со звоном посыпались за спину стрелка. Едкий запах пороха распространился в помещении, и без того насквозь пропитанном дымом.

      Виктория заглянула в смотровую трубу. Удовлетворенно сжала губы.

      – Кажется, попала… – она любила так пошутить.

      – Как обычно, голубушка, – старик, не утративший в свои годы зоркости, не нуждался в зрительной трубе, чтобы оценить результаты стрельбы. – Стабильность результата, как известно, залог успеха. Ты в хорошей форме, – он с удовольствием хвалил девушку, она была ему симпатична. – Постреляешь сегодня из спортивного оружия?

      – Нет, Порфирий Корнеевич, спасибо, – отказалась Виктория. – Настроение сейчас немного не то. Да и надо на службу пораньше.

      Девушка уселась за столик, разобрала личное оружие и принялась за чистку и смазку частей.

      Работа спорилась у нее в руках. Сразу было видно, что оружие очень нравится Виктории. Если человеку что-то нравится, это невозможно скрыть. И дело, которое нравится, получается лучше всех иных дел.

      – Лихорадит Дом? – то ли спросил, то ли просто заметил служащий тира.

      Виктория, не отрываясь от дела, кивнула:

      – Да, конечно, скоро выборы… Наверняка предстоит предвыборная поездка. Думаю, вы представляете уровень сложности… Исключить надо любые неожиданности, – девушка улыбнулась краешками губ. – И Президента прикрывать грудью… Да у нас всегда хлопоты, тихо не бывает.

      – Понимаю, понимаю, голубушка, – закивал старик, глядя на Викторию с нескрываемым уважением. – Передавай привет от меня Науму Степановичу, совсем что-то в тире бывать перестал. Раньше-то любил.

      Девушка заканчивала со смазкой:

      – Хорошо, Порфирий Корнеевич. Сегодня же увижу его и передам. Правда, ему теперь не до личных разговоров. Крутится как белка в колесе…

      – Конечно, конечно, голубушка… – служащий тира развел руками. – Понятное дело, ответственность… Не всякому под силу тянуть такой воз.

      – А вы как? Постреливаете? – из деликатности полюбопытствовала девушка.

      Старик усмехнулся:

      – Да только глазами, считай, и постреливаю, – он взялся метлой сметать с пола гильзы.

      – Вы скромничаете. Я видела, сколько у вас призов…

      – Прошли эти времена. Будто и не со мной было.

      Девушка поднялась.

      Небольшой пистолет итальянского производства скользнул в кобуру из тонкой кожи под мышку за левую грудь. Виктория скинула черный халат и в строгом деловом костюме вышла из зала стендовой стрельбы.

      В комнате ожидания она осмотрела себя в зеркало, воспользовалась дезодорантом, отбивая запах пороха. Увы, этот запах не всем приятен. Расправила складочку на рукаве пиджака и двинулась по коридору прочь…

      Старик, опершись на черенок метлы, все щурился на мишень, тихонько качал головой:

      – Это же надо!.. Пришла, выбила всю десятку, словно ножницами вырезала, и ушла… И внешностью одарил Господь, и не дура… – старик вздохнул и почесал заросший щетиной подбородок.

* * *

      Александр Бондарович,

      8 утра,

      23 марта 1996 года,

      Садовое кольцо

      Молодой парень в штатском ловко вел автомобиль; одним глазом посматривал на дорогу, а другим на Бондаровича:

      – Читал я сегодня, Александр Владимирович, из-за чего подняли опять шум с перезахоронением Ильича. Оказывается, генная инженерия скоро позволит вырастить точную копию человека по одной клетке…

      Бондарович, известный в тесном кругу друзей и сослуживцев под прозвищем Банда, усмехнулся:

      – Копию человека? Это же будет катастрофа…

      Молодой водитель, сделав значительные глаза, ловко сворачивал с улицы в тесный проулок:

      – Да… Шотландцы уже получили овцу – точную копию матери-овцы.

      Банда удивился:

      – А наши?

      – Наши пока дальше тутового шелкопряда не потянули. Но, пишут в журнале, что есть новые разработки, которые позволят вплотную подойти к дублированию человека… – водитель засмеялся. – Вот правительство и боится, что коммунисты вождя себе восстановят и снова революцию устроят, как в семнадцатом. Поэтому в правительстве и хотят его, сердечного, кремировать поскорее… Верят в роль личности в истории. А вы верите, что все можно опять перевернуть?

      Александр задумался на минуту:

      – Отчего ж нельзя?.. Повернули в одну сторону, могут повернуть и в другую. Я не верю политикам, которые утверждают, что процессы стали необратимыми… И вообще я не верю политикам.

      – Всем?

      – Подавляющему большинству.

      – Интересная позиция, товарищ майор.

      – Понимаешь, порядочный человек не идет в политику. А если и хочет попробовать, то его не пускают… его же принципы.