Ещё мама. Андрей Платонов

а за руку и повела его в школу. Артём хотел было уйти от матери, да не мог вынуть свою руку из её руки; рука у матери теперь была твёрдая, а прежде была мягкая.

      – Ну что ж! – сказал Артём. – Зато я домой скоро приду! Правда, скоро?

      – Скоро, скоро, – ответила мать. – Поучишься чуть-чуть и домой пойдёшь.

      – Я чуть-чуть, – соглашался Артём. – А ты по мне дома не скучай!

      – Не буду, сынок, я не буду скучать.

      – Нет, ты немножко скучай, – сказал Артём. – Так лучше тебе будет, а то что! А игрушки из угла убирать не надо: я приду и сразу буду играть, я бегом домой прибегу.

      – А я тебя ждать буду, – сказала мать, – я тебе оладьев нынче испеку.

      – Ты будешь ждать меня? – обрадовался Артём. – Тебе ждать не дождаться! Эх, горе тебе! А ты не плачь по мне, ты не бойся и не умри смотри, а меня дожидайся!

      – Да уж ладно! – засмеялась мать Артёма. – Уж дождусь тебя, милый мой, авось не помру!

      – Ты дыши и терпи, тогда не помрёшь, – сказал Артём. – Гляди, как я дышу, так и ты.

      Мать вздохнула, остановилась и показала сыну вдаль. Там, в конце улицы, стояла новая большая рубленая школа – её целое лето строили, – а за школой начинался тёмный лиственный лес. До школы отсюда ещё было далеко, до неё протянулся долгий порядок домов – дворов десять или одиннадцать.

      – А теперь ступай один, – сказала мать. – Привыкай один ходить. Школу-то видишь?

      – А то будто! Вон она!

      – Ну иди, иди, Артёмушка, иди один. Учительницу там слушайся, она тебе вместо меня будет.

      Артём задумался.

      – Нету, она за тебя не будет, – тихо произнёс Артём, – она чужая.

      – Привыкнешь, Аполлинария Николаевна тебе как родная будет. Ну, иди!

      Мать поцеловала Артёма в лоб, и он пошёл далее один.

      Отошедши далеко, он оглянулся на мать. Мать стояла на месте и смотрела на него. Артёму хотелось заплакать по матери и вернуться к ней, но он опять пошёл вперед, чтобы мать не обиделась на него. А матери тоже хотелось догнать Артёма, взять его за руку и вернуться с ним домой, но она только вздохнула и пошла домой одна.

      Вскоре Артём снова обернулся, чтобы поглядеть на мать, однако её уже не было видно.

      И пошёл он опять один и заплакал. Тут гусак вытянул шею из-за изгороди, крякнул и защемил клювом штанину у Артёма, а заодно захватил и живую кожу на его ноге.

      Артём рванулся прочь и спасся от гусака. «Это страшные дикие птицы, – решил Артём, – они живут вместе с орлами».