Фотосессия в жанре ню. Елена Логунова

машние животные с оттоптанными в суматохе хвостами и лапами…

      Сержант Шишкин завинтил крышку фляжки, вообразил себе это сонное царство на одной шестой части суши и едва не прослезился от величия представившейся ему картины и крепости выпитого им коньяка.

      – И только я один не как все! – проворчал младший сержант Лейкин, с завистью покосившись на сержантскую фляжку.

      – А ты сегодня за рулем! – развел руками его напарник.

      – И только я один сегодня за рулем! – мрачно кивнул Лейкин.

      Сержант Шишкин оценил суровую правоту сказанного приятелем и перестал улыбаться.

      Утром первого января все нормальные люди спали, и только псих мог по доброй воле сесть за руль. Это делало беспрецедентно безопасными российские дороги, но лишало надежды на дополнительный заработок бессонных гаишников. А сержант Шишкин не отказался бы от пары-тройки материальных благодарностей за великодушно невыписанные штрафные квитанции! Новогодний праздник с подарками многочисленной родне изрядно опустошил его карманы.

      – Ладно, не горюй! Еще не вечер! – сказал он в утешение самому себе и расстроенному напарнику, а затем закрыл глаза, чтобы поспать, как и весь народ.

      Удивленный возглас коллеги Лейкина разбудил его через несколько минут.

      – Глазам своим не верю! – радостно воскликнул младший сержант и потряс напарника за плечо. – Петя, не спи! Давай тормози его!

      Сержант Шишкин проморгался и увидел приближавшийся автомобиль – старую «шестерку», которая лет двадцать назад была молочно-белой. Теперь она имела цвет неизлечимо больного кариесного зуба.

      – А за что?

      Слова сорвались с его губ раньше, чем сержант окончательно проснулся. Иначе бы этот глупый вопрос у него вовсе не возник! Мыслимое ли дело, чтобы русский гаишник не нашел, за что оштрафовать соплеменного водителя?!

      – Придумаешь, за что! – озвучил эту здравую мысль младший сержант и подтолкнул напарника к дверце.

      Зажав под мышкой полосатый жезл и застегивая на ходу форменную куртку, Шишкин пошел навстречу «шестерке».

      Непривычно пустое шоссе напоминало серый, в белесом налете, язык гриппозного больного. Дорога была скользкой, как каток. Грязно-белые слежавшиеся сугробы тянулись по обочинам, как бортики хоккейной коробки. Будь машина черной, она была бы похожа на шайбу. А не на пятнистую – белую с черным – корову на льду.

      Сержант Шишкин повелительно взмахнул полосатым жезлом, и четырехколесное подобие буренки послушно остановилось.

      – Здра-жла, сржнт Шишкн, – небрежной скороговоркой представился патрульный, с трудом дождавшись, пока водитель колымаги опустит стекло путем натужного вращения ручки. – Документики показываем!

      – Показывайте, – охотно согласился водитель.

      – Пьяный! – восхитился сержант, мгновенно найдя наиболее вероятное объяснение невероятной наглости водителя.

      – Похоже, да. Что пили-то? Коньячок?

      Наглец выразительно принюхался.

      – Мужик, ты в своем уме?! – возмутился Шишкин.

      Он запросто мог бы развить воспитательную беседу о правилах хорошего тона в общении с дорожным патрулем до степени взимания вполне приличного штрафа. Но тут в полумраке автомобильного салона на заднем сиденье мелькнул красный помпон, и сержант обрадовался, обнаружив несомненное нарушение:

      – А что это вы – ребеночка без детского кресла перевозите? Непорядочек! Ну-ка, кто тут у нас?

      Сержант решительно дернул на себя заднюю дверцу.

      – Ыыыы! – страшным животным голосом проревел предполагаемый ребеночек.

      Он резко подался навстречу Шишкину, и тот сначала взвизгнул, а потом попятился. Остекленевший взгляд сержанта крепко приклеился к лохматой фигуре в проеме двери.

      На сиденье косолапо переминался косматый медвежонок в лыжной шапочке с помпоном.

      – Сидеть! – рявкнул водитель «шестерки» голосом командующего армией.

      Зверь опустился на пол, а сержант сел в сугроб.

      – Петя, что там? – выглянув в окошко патрульки, встревоженно прокричал младший сержант Лейкин.

      – Ме-ме-ме! – удивленно и недоверчиво ответил Шишкин.

      – «Ме-ме-ме» – это, товарищ сержант, коза! – насмешливо пробасил водитель «шестерки». – А тут у нас урсус… Для необразованных – бурый медведь.

      – Так, в чем дело?! Документики! – заблажил, скользя по дороге, младший сержант Лейкин.

      – Такой подойдет? – вздохнул водитель, выбрасывая в окошко руку с красной книжечкой.

      – Товарищ майор? Виноват, – Лейкин неловко козырнул и перевел смущенный взгляд за спину водителя. – А это…

      – А это – товарищ медведь, – складывая свою красную книжечку, веско сказал товарищ майор. – Служебный. Дрессированный. Готовим к спецоперации.

      – Ыыы! – с чувством добавил спецмедведь от себя лично.

      – Товарищ ме… Товарищ ма… Ввиноваты! –