Айшет. Магия чувств. Галина Гончарова

о сообщила привратнику, что я к господину Каллену по рекомендации господина Шерена. Мужчина кивнул и ушел докладывать, а я осталась ждать у входа. И, естественно, на меня наткнулись уходящие со службы стражники. Они как раз сменялись с суточного дежурства. Общим числом – четыре человека.

      Если мужчины в такой ситуации удержатся от шуток над девушкой… значит, это храмовники. Их мирское не привлекает, а вот стражников весьма привлекало. И они собирались развлечься на мой счет. Вспышки красного, оранжевого, бурого весьма четко говорили об этом. Желание, похоть, достаточно много пошлых мыслей…

      – Какие красотки у нас тут ходят!

      Реплику подал парень лет двадцати пяти. Рыжий, высокий и вполне симпатичный. Карие глаза, нос в веснушках, улыбка… наверное, кому-то он нравится. Мне – нет. А вот вокруг него вспыхивали искорки желтоватой заинтересованности.

      Я смотрела в сторону. А вдруг поможет? Мама говорила, что если на наглеца не обращать внимания, то он отвяжется. Наверное, это были другие времена или наглецы. Этот не отвязался.

      – Девушка, а как вас зовут?

      Я промолчала.

      – А что вы здесь делаете? Я могу вам помочь?

      – Кер, оставь девчонку в покое, – проворчал другой стражник, постарше. Я прищурилась на него, надеясь, что кто-то утихомирит наглеца, но мужчина вместо этого похабно ухмыльнулся: – Она, похоже, глухая. Вот и не слышит, и не отвечает.

      Явно не десятник, те такими дураками не бывают.

      – Всю жизнь мечтал о красивой и глухой девушке. А если она еще и немая…

      Я бы отмалчивалась до последнего. Но с лестницы потянуло вниманием, и я поняла – за мной наблюдают. Возможно, и выводы делают, потому что пока я наблюдателя разочаровывала. Оттуда тянуло зеленоватым любопытством, которое сменялось на серое уныние.

      Хм-м…

      А если огрызнуться?

      – Девушка – воспитанная, – резко развернулась я. – Вы не знаете, что сначала надо представиться самому, а уж потом спрашивать чье-то имя? Вроде как здесь не конюшня, а стража?

      Мужчины переглянулись. Но смутить их чем-то таким было сложно.

      – Да с удовольствием, – расплылся в улыбке рыжий. – Кер Варен, стражник. А это мой десятник, Эрен Делет. А вы, прекрасная незнакомка, – кто?

      Десятник?

      Мое мнение о городской страже принялось падать и падать…

      – Вы же сами сказали – незнакомка.

      С лестницы тянуло интересом.

      – Вот и позвольте ею остаться, пока я не начну здесь работать.

      – А что будет потом?

      – А потом вам начальство объяснит, что к сотрудникам не пристают, – отчеканила я, незаметно косясь на лестницу. Долго этот кто-то собирается развлекаться за мой счет?

      Кто-то из стражников расхохотался.

      – А ловко тебя, Кер!

      Вокруг рыжика вспыхнуло грязновато-рыжее облако. Такое неприятное, с коричневым оттенком. Не привык он к отказам, никак не привык.

      – Ничего, красивым девушкам и положено быть гордыми, – мурлыкнул парень, явно заводясь. – Хотя бы сначала, чтобы цену себе набить.

      – А потом? – подначил его начальник. То ли этот Кер что-то вроде местного циркача, то ли у него родственники знатные, то ли натура такая – во все дыры лезть? Я выяснять не собиралась, обойдусь.

      – А потом все равно одно и то же. Еще и отбиваться приходится, – пожал плечами Кер.

      – Подушкой, – подсказала я. – Или кальсонами. От мужей.

      Стражники заржали.

      А вот не надо думать о своем последнем похождении и о том, как удирал с голым задом. Нечестно? Помилуйте, что может быть честного, когда четверо здоровых и наглых мужчин нападают на одну маленькую меня?

      Кер покраснел.

      – А вы замужем?

      – А я предпочитаю не кальсоны, а лопату. Отобьюсь, если что, – окрысилась я. – Или отобью что-то…

      – Проверим? – предложил Кер и схватил меня за руку.

      Попробовал схватить, с закономерным результатом.

      Я отступала ровно в ту сторону, в которую он руки не протягивал. Этому нас еще отец учил – и меня, и Корса. У меня получалось лучше, у брата, соответственно, хуже. Не отбиваться, а уворачиваться. Не давать себя схватить.

      Я знаю, куда будет протянута рука, потому что действие следует за мыслью. Даже если человек все делает механически, мысленно он все равно представляет себе происходящее.

      Шаг, второй, третий… а вот и метла, которую я заприметила краем глаза.

      Ну, сам нарвался.

      Р-раз!

      Метла душевно прошлась по стражнику, сметая с него весь лоск. И два, и три…

      – Я! Девушка порядочная! Себя! В обиду! Не даю! Но могу! Дать по шее!

      Очень доходчиво получилось.

      Стражники захохотали, рыжик вконец побагровел, но, прежде чем он кинулся вперед, желая показать мне, где зимуют раки, с лестницы наконец-то послышался