К чему снится кровь. Наталья Солнцева

на завернулся в шерстяное одеяло, не надеясь, впрочем, как следует согреться. Вновь появилось чувство беспомощности и отчаяния – как будто навеки пойман в нищете. Взгляд обреченно скользнул по убогой обстановке комнаты: никакой мебели, кроме старого потертого дивана и стопки книг на обшарпанном подо коннике. Обои по углам вздулись, у окна стоял старый сломанный электрообогреватель. Молодой человек отвел взгляд, резко и сердито повернулся на бок и снова углубился в чтение.

      На страницах книги разворачивалась непривычная старинная жизнь, когда простые люди жили в грубо сложенных домах с маленькими окошками-щелочками. Тяжелые деревянные двери служили для защиты хозяев от внезапных нападений лихих людей. В селении царили бедность и уныние. Во многих семьях не было мужиков, остались бабы да малые дети. Кто поздоровее и покрепче, нанимался в работники к зажиточным хозяевам. Женщины брали шить ризы и белье близлежащему монастырю. Страх и безнадежность висели в промозглом, закопченном воздухе тесных жилищ.

      …Вдоль дороги к святой обители росли чахлые обломанные деревца и кустики; глинистая земля, размокшая под дождем, чавкала под ногами. Навстречу друг другу шли две женщины. Одна из них уже улыбалась, признав свою соседку. Длинная, костлявая, с худым и желтым лицом, одетая в черную бесформенную хламиду, она напоминала монашку. Глубоко посаженные глазки злобно сверкали из-под низко повязанного платка.

      – Пожалела бы сиротиночек, – завела разговор костлявая, поравнявшись с соседкой, к которой жались двое малолетних детей. – Праведная ты больно, Анна, как я погляжу! Аль страх хуже смерти голодной? Ну что тебе сделают те мертвяки? Добра там много, золота. Одной-то мне трудно, не управиться. Вместе копать сподручнее.

      – Черт тебя, Ксения, по тем местам водит! – Анна, пониже ростом, плотная, чисто одетая, перекрестилась. – Добром такое дело не кончится. Страху-то небось натерпелась, вот и зовешь. Авось ничего, не помрем с голоду! Грех это, мертвяков обирать. Не зови, не пойду с тобой.

      Женщина прижала руками детей, испуганно спрятавшихся в широкой маминой юбке. Она вспомнила, как утром лазала в подпол, чтобы взять немного денег из тайника, да мало их осталось. Чем она завтра накормит своих ребятишек? Правильно ли, чтобы дети голодали, а добро пропадало под землей?..

      Обитатель холодной комнаты оторвал взгляд от книги, поежился и вздохнул. Он размышлял о сокровищах, которые лежат, захороненные вместе с прахом умерших. Еще маленьким мальчиком он погружался в нехитрые мечты, воображая себя отчаянным пиратом, перебирающим богатую добычу после морского сражения. Драгоценные вазы, золотое оружие, блестящие самоцветы, жемчужные ожерелья, ковры и мягкие шкуры диких животных… Страсть к приключениям с малолетства не давала ему покоя.

      Валентин вырос, но детские мечты, видоизменившись, продолжали будоражить его воображение. Он стал студентом исторического факультета не случайно: все та же страсть к тайнам и поискам кладов заставляла его просиживать сутками в библиотеках и архивах. Валентин продолжал мечтать о путешествиях в дикие таинственные уголки земли, о пирамидах майя, о сенсационных раскопках и древних сокровищах. Он жил в этом волшебном, исполненном опасностей и неожиданных находок мире, и совершенно не замечал перемен, происходящих вокруг него в реальной жизни.

      Увы, Валентин от природы был ленив и не мог найти себе достойного применения. Ему становилось все труднее сводить концы с концами. Мама, жившая на гроши в подмосковном Чехове, не могла ему помогать. Вечное безденежье и неустроенность ожесточили его. Глядя на довольных жизнью сокурсников, на припаркованные там и сям дорогие иномарки, на сияющее изобилие витрин, он исходил желчью и строил планы… ограбления. Он представлял себя пиратом, который берет на абордаж набитое сокровищами судно и в одночасье становится сказочно богатым. Постепенно образ отважного и дерзкого флибустьера трансформировался в заурядного грабителя. Пожалуй, Валентин созрел для того, чтобы залезть в чужой карман или взломать чужую квартиру. Останавливал его лишь страх позорного разоблачения или возможный отпор со стороны потенциальных жертв. Вот если бы добраться до клада, хозяин которого уже давно мертв, тогда…

      Однако пустые фантазии не накормят. Валентин начал во многом себе отказывать. Прозрение наступило внезапно, когда просто кончилась еда. Совсем.

      Вторая неделя прошла уже с тех пор, как он бросил университет и колесил по городу в поисках заработка. Достойную работу найти оказалось непросто, а то, что предлагали, ему не подходило. Мобильник давно молчал: на счету – ни копейки, и пополнить нечем. Сегодня с самого утра у него крошки во рту не было. На подоконнике, в его любимой книге «Граф Монте-Кристо», между пожелтевшими страницами лежала небольшая сумма денег. Их могло хватить на оплату квартиры за две недели или на продукты.

      «Что же делать? – в который раз спрашивал он себя. – Скоро дойдет до того, что станет негде жить. Деньги закончатся, и меня выгонят на улицу!»

      Валентин представил себя грязным и оборванным попрошайкой в подземном переходе… ощутил тяжесть в груди: не хватало воздуха.

      Он вскочил с дивана. Ему захотелось немедленно бежать, спрятаться.