Псевдоним(б). В поисках Шекспира. Даниэль де Труа

ля Даниэля де Труа русский язык тоже родной, хотя написал он книгу на французском, к которому он за свою жизнь во Франции, где он родился в 1975 году, привык больше.

      Даниэль де Труа – внук эмигрантов первой волны, его дедушка – потомок декабриста Лунина – скрепя сердце покинул Россию после того, как его поместье, впрочем, как и остальное имущество, было экспроприировано латышскими стрелками. Оставаться в России было нельзя, нужно было спасать семью, прежде всего совсем еще юную беременную жену Елизавету, в девичестве Лопухину-Ланскую. Первый ребенок (мальчик, получивший имя Александр – в честь царя Александра III, весьма ценимого отцом) родился уже в Париже. А через двенадцать лет там же родилась девочка Анна, которая впоследствии вышла замуж за богатого винодела из Труа провинции Шампань. Обвиненный в коллаборационизме в 1944 году (на самом деле он просто пытался сбыть врагу недозрелое шампанское) после того, как немцы оставили Париж, де Труа подвергся всеобщему остракизму. Но Анна сумела противопоставить общественному мнению французов и русских – последние по понятным причинам особенно ненавидели Антуана – свою искреннюю любовь: она порвала всякие отношения со своими родителями, а семья мужа сама отвернулась от отверженной пары, так что, пока не умер отец Антуана, молодые жили в довольно-таки стесненных материальных условиях.

      Однако к моменту рождения их четвертого сына – Даниэля – все трудности давно были позади. Тем не менее мать воспитала его в ненависти ко всему французскому и буржуазному и в любви ко всему русскому, социалистическому («Мой прапрапрадед разбудил Герцена», – серьезно заявляла она каждому своему новому знакомому).

      Когда в России началась перестройка и были открыты границы, Даниэль бросился в Москву, где затем прожил почти двадцать лет. Он работал корреспондентом в различных французских газетах и журналах, снимал квартиру в Староконюшенном переулке, которая стала настоящим литературным клубом. Туда наведывались многие молодые тогда еще поэты, журналисты, художники и филологи: Тимур Кибиров, Игорь Федоров, Константин Гадаев, Михаил Кукин, Виталий Молодняков, Александр Бардодым, Андрей Жданов и многие другие. Именно там он познакомился с Александром Сомовым, чьими исследованиями проблемы авторства Шекспира очень заинтересовался. Даниэль понял, что это «его судьба», по его же словам из интервью журналу «Франс-ревью», и написал роман, который еще при подготовке к печати вызвал бурный ажиотаж среди французской публики.

      Но Даниэлю де Труа мало было Франции, его интересовала Россия, поэтому он привлек к переводу романа на русский язык участников скандально-трагических событий, связанных с открытием русского ученого-шекспироведа Александра Сомова. И вот перевод, так сказать, авторизованный действующими лицами, выходит в свет в России. Повторяем, возможно, даже раньше оригинала, готовящегося к изданию во Франции.

      В романе все современные действующие лица – вымышленные, все исторические и научные факты – подлинные.

      Уилл

      Часть первая

      Qui pro quo[1]

      Декабрь 2010

      Самолет авиакомпании British Airways, Boeing 767, следовавший рейсом BA872 Лондон – Москва, вылетал из аэропорта Хитроу точно по расписанию – в восемь сорок. Это был первый утренний рейс, и, возможно, поэтому борт был забит почти до отказа – лишь в бизнес-классе оставалось достаточно свободных мест. Два молодых человека в строгих костюмах о чем-то оживленно беседовали по-английски, седой джентльмен величественно читал Financial Times, пожилая надменная дама дремала, периодически приоткрывая глаза и строго поглядывая на свою молодую спутницу – скорее всего, внучку, – глубокомысленно листавшую журнал Vogue.

      Стюардесса пока не появлялась из-за шторок, отделявших этот островок покоя от бурлящего улья эконом-класса, но если бы она вышла в салон, то ее натренированный взгляд наверняка бы остановился на двух мужчинах среднего возраста. Один из них, сидевший у окна, заметно нервничал: беспрестанно выглядывал в иллюминатор и ерзал в кресле, бросая косые взгляды на своего соседа, господина в сером костюме, который, наоборот, казалось, впал в ступор – сидел ровно и смотрел прямо перед собой.

      Наконец занавес раздвинулся, и стюардесса внесла в салон предвзлетную деловитость. Нервный господин заказал себе двести граммов односолодового виски и двойной по объему кофе без сливок. Таким странным заказом он привлек к себе внимание остальных пассажиров: все без исключения украдкой полюбопытствовали, кто это в такую рань пьет виски лошадиными дозами, да к тому же в двойной по крепости кофе не наливает сливок. Лишь на лице стюардессы не отразилось никаких эмоций. С подчеркнуто вежливой улыбкой она отправилась выполнять заказ.

      – Что ж делать в Эльсиноре? До отплытья / Мы пить вас здесь научим,[2] – неожиданно продекламировал господин в сером костюме.

      Глоточек эля

      Всю доблесть нашу ставит под сомненье:

      Позорна слабость,[3] —

      в тон ему ответил любитель

1

Одно вместо другого (лат.).

2

«Гамлет». Акт I, сцена 2.

3

«Гамлет». Акт I, сцена 4.