После разлуки (сборник). Андрей Белый

>

      Вечер

      Точно взглядами, полными смысла,

      Просияли, —

      Мне ядом горя, —

      Просияли

      И тихо повисли

      Облаков злато-карих края.

      И взогнят беспризорные выси

      Перелетным

      Болотным глазком;

      И – зарыскают быстрые рыси

      Над болотным —

      Над черным – леском.

      Где в шершавые, ржавые травы

      Исчирикался летом

      Сверчок, —

      Просвещается злой и лукавый,

      Угрожающий светом зрачок.

      И – вспылает

      Сквозное болото;

      Проиграет сквозным серебром;

      И – за тучами примется кто-то

      Перекатывать медленный гром.

      Слышу – желтые хохоты рыси.

      Подползет и окрысится: «Брысь!»

      И проискрится в хмурые

      Выси

      Желто-черною шкурою

      Рысь.

1922Цоссен

      Бессонница

      Мы – безотчетные: безличною

      Судьбой Плодим

      Великие вопросы;

      И – безотличные – привычною

      Гурьбой

      Прозрачно

      Носимся, как дым

      От папиросы.

      Невзрачно

      Сложимся под пологом окна,

      Над Майей месячной, над брошенною брызнью, —

      Всего на миг один —

      – (А ночь длинна —

      Длинна!) —

      Всего на миг один:

      Сияющею жизнью.

      Тень, тихий чернодум, выходит

      Из угла,

      Забродит

      Мороком ответов;

      Заводит —

      Шорохи…

      Мутительная мгла

      Являет ворохи

      Разбросанных предметов.

      Из ниши смотрит шкаф: и там немой арап.

      Тишайше строится насмешливою рожей…

      Но время бросило свой безразличный крап.

      Во всех различиях – все то же, то же, то же.

      И вот – стоят они, и вот – глядят они,

      Как дозирающие очи,

      Мои

      Сомнением

      Испорченные

      Дни,

      Мои

      Томлением

      Искорченные

      Ночи…

Январь 1921, МоскваБольница

      Больница

      Мне видишься опять —

      Язвительная – ты…

      Но – не язвительна, а холодна: забыла.

      Из немутительной, духовной глубины

      Спокойно смотришься во все, что прежде было.

      Я, в мороках

      Томясь,

      Из мороков любя,

      Я – издышавшийся мне подаренным светом,

      Я, удушаемый, в далекую тебя, —

      Впиваюсь пристально. Ты смотришь с неприветом.

      О, этот долгий

      Сон:

      За окнами закат.

      Палата номер шесть, предметов серый ворох,

      Больных бессонный стон, больничный мой халат;

      И ноющая боль, и мыши юркий шорох.

      Метание – По дням,

      По месяцам, годам…

      Издроги холода…

      Болезни, смерти, голод…

      И – бьющий ужасом в тяжелой злости там,

      Визжащий в воздухе, дробящий кости молот…

      Перемелькала

      Жизнь.

      Пустой, прохожий рой —

      Исчезновением в небытие родное.

      Исчезновение, глаза мои закрой

      Рукой суровою, рукою ледяною.

Январь 1921 МоскваБольница

      Ты – тень теней

      Ты – тень теней…

      Тебя не назову.

      Твое лицо —

      Холодное и злое…

      Плыву туда – за дымку дней, – зову,

      За дымкой дней, – нет, не Тебя: былое —,

      Которое я рву (в который раз),

      Которое, – в который Раз восходит, —

      Которое, – в который раз алмаз —

      Алмаз звезды, звезды любви, низводит.

      Так в листья лип,

      Провиснувшие, – Свет

      Дрожит, дробясь,

      Как брызнувший стеклярус;

      Так, –