Ричард Длинные Руки – ландлорд. Гай Юлий Орловский

, матросы таскают связки канатов, рулоны парусов, что-то закрепляют, кто-то полез на мачту, на корабле предпраздничная суета, что значит – вот-вот попутный ветер наполнит паруса, корабль гордо и красиво помчится на другую сторону океана.

      Первым меня увидел и узнал Сенешаль, закричал, замахал руками. Матросы остановились, глазея, да и есть, чего греха таить, на что: хоть Зайчик, хоть Пес, а главное – я, само совершенство…

      – Сэр Ричард, – прокричал он издали, – неужто все бросите?

      – Да бросать нечего, – ответил я.

      – Не передумали? Теперь вы богаче иного графа…

      – Я и раньше не был бедным, – буркнул я. – Или не верили?

      Он развел руками.

      – Да не то чтобы не верили, но в нашем деле нужно быть осторожным.

      Пес первым вбежал на палубу, народ шарахнулся, а Зайчик взошел по сходням величественно, как царственный верблюд, остановился, спокойный и неподвижный, я соскочил, крикнул Яргарду:

      – Приветствую, капитан! Я рад, что не опоздал.

      Яргард облокотился о перила, глаза его внимательно изучили собаку, коня, потом вперил взгляд в меня.

      – Через час отплываем, – сообщил он. – Если не успели с прощаниями, сожалею. Увы, упускать попутный ветер – грех. Такое морские боги не прощают.

      – В море еще старые боги рулят? – спросил я.

      Он поморщился.

      – На всякий случай и с ними не ссоримся. Хотя стараемся быть хорошими христианами. Гез, покажи графу, где придется коротать путешествие. Не апартаменты, не взыщите…

      – Все в порядке, – заверил я. – Я не родился графом.

      Он кивнул.

      – Да это видно…

      – По чему?

      – А как город на уши поставили. Весь порт только о вас говорит. Вы наш герой!..

      – Ваш?

      – Ну да, разве не будете строить новый и обязательно большой порт?

      – Буду, – признался я. – Уже сегодня начнут! А куда поставим Зайчика? Это моя смирная лошадка.

      – Вы лошадкой называете вот этого слона?

      – Какой слон? – обиделся я. – Где хобот? Где бивни?

      Яргард почесал в затылке.

      – В самом деле, нет… Как я сразу не заметил. А по росту вроде слон.

      За нашими спинами охнуло, матрос задрал голову, глаза выпучились, как у рака. Я взглянул в небо и тоже охнул. В синеве плывет безмятежно закрученная по спирали гигантская ракушка. В таких, но в тысячи раз мельче, живут морские моллюски. Волны в изобилии усеивают ими берега в час прилива. Только эта размером с авианосец и холодно поблескивает в лучах восходящего солнца вороненой сталью.

      Мы ошалело провожали ее взглядами. Громадина уплывает в потоках воздуха неспешно, как облачко, как невесомый воздушный шар. Опустела тысячи лет назад, мелькнуло в черепе тоскливое. Умер не только экипаж, но рассыпались в пыль даже хитроумные двигатели… И не уплывает, просто ее уносит потоками воздуха.

      – Почему?.. – прошептал Сенешаль. – Почему… не падает?

      Для верхних слоев, сказал трезвый внутренний голос, где атмосфера пожиже, слишком тяжела, а для нижних – легка. Вот и болтается посредине, как говно в проруби. Кто-то уравновесил… или само так получилось…

      Ракушка в недосягаемой выси прошла над бухтой, мы неотрывно смотрели вслед, как вдруг из поднебесья донесся далекий лязг, словно огромный небесный рыцарь застегивает стальной панцирь. Ракушка медленно повернулась на ребро, продолжая двигаться в потоках воздуха с громоздкой неспешностью дирижабля. Нижнее кольцо дрогнуло, удлинилось, добавились еще два, последнее широким темным раструбом нацелилось на проплывающую внизу землю.

      Мое сердце отчаянно забилось. Тело на палубе, а душа подпрыгнула и, отчаянно трепыхая куцыми крылышками, взлетела и цеплялась за небесный металл, отыскивая дверь.

      – Что это? – прошептал я потрясенно.

      Капитан Яргард перекрестился, другой рукой суетливо щупал амулет на груди.

      – Порождение Юга, – прошептал он еще тише.

      – Вы такие уже видели?

      – Видел разок… Но не такую.

      За нашими спинами боцман сказал хриплым голосом:

      – Не к добру это… Не к добру!

      – Знамение, – произнес Сенешаль значительно. – Знамение.

      Ракушка скрылась, Яргард опомнился, пинками и руганью разогнал матросов по кораблю, пора поднимать паруса, только я, замерев, смотрел ей вслед. Есть ли там люди? Или же сопит и трудится одна автоматика?

      На корабле несколько тесных каморок, одна из них моя. Я вошел, пригибаясь, огляделся. Одна-единственная лавка, она же койка, и, что удивило, откидной столик, как в самолетах высокого класса, только побольше. Насколько помню, в эти времена такие столики не водились. Понятно, позаимствовали с Юга…

      Сердце бьется часто и взволнованно, не нахожу себе места. Сверху через тонкие доски доносятся крики и команды, стук сапог и деловой шум.

      Я шагнул