Жанна д’Арк. «Кто любит меня, за мной!». Наталья Павлищева

ка Тиффож. Барон предвкушал удовольствие от хорошей еды.

      Немного погодя, приведя себя в порядок и насытившись, он с кубком прекрасного вина в руке, вытянув ноги к огню, слушал сообщения своего ближайшего помощника о событиях, произошедших в Шиноне за время его отсутствия.

      – А еще появилась какая-то деревенская девчонка, которая твердит, будто слышит Голоса.

      Жиль де Ре был в прекрасном расположении духа, а потому усмехнулся:

      – И чего хочет?

      – Пытается добиться встречи с дофином.

      – А… целительница…

      – Нет, твердит, что она та самая Дева, о которой были пророчества. Что она спасет Францию, снимет осаду с Орлеана и коронует в Реймсе дофина…

      Последние слова Бартоломи произносил с опаской, потому что барон повернулся к нему всем телом и внимательно слушал.

      – И что, нашлись те, кто поверил? – Когда барона что-то занимало или удивляло, его правая бровь приподнималась, и выражение красивого лица становилось насмешливым.

      Бартоломи перевел дух, Жиль де Ре не швырнул в него кубком, и то хорошо.

      – Верят! Все верят, что действительно спасительница. Даже солдаты как с ума сошли, хоть завтра в бой!

      – А дофин?

      – У дофина она еще не была, тот боится…

      Жиль де Ре поднялся на ноги:

      – Пойдем!

      – К-куда?

      – Пока я буду одеваться, разузнай, где она остановилась, у кого живет…

      – Монсеньор, она так себе… и ходит в мужской одежде… обычная крестьяночка…

      Барон вытаращил глаза на своего помощника, дом потряс его хохот:

      – Мне не нужна деревенская девка! Я хочу видеть ту, что называет себя Девой!

      – Так я велю ей прийти завтра поутру…

      – Пойдем сейчас! Ты что, боишься? Уж не ведьма ли она?

      Бартоломи опасливо перекрестился, но замотал головой:

      – Не, вроде от священников не шарахается, говорят, проверяли…

      Шинон невелик, и хотя пробираться по загаженным улицам было довольно трудно, а сама девушка поселилась не в лучшем районе города, гостиницу разыскали быстро, и приключений по пути не случилось. Услужливо освещая дорогу барону и сам стараясь не вляпаться в нечистоты, Бартоломи ломал голову над тем, к чему Жилю де Ре эта крестьянка из Домреми. Но спрашивать не решился, потому как сдержанность никогда не была отличительной чертой барона.

      Дом нашли легко и саму девицу тоже. Она оказалась довольно рослой и симпатичной, правда, волосы пострижены в кружок, как у пажа, и одета действительно в мужское платье. Но большие черные глаза хороши, в них светилось что-то такое, отчего и сам Бартоломи вдруг поверил, что она не зря явилась в Шинон.

      Барон не был столь сентиментален. Он оценивающе оглядел девицу и, не обращая ни малейшего внимания на ее возмущенное сопение, уселся, снова вытянув ноги к огню. Конечно, здесь не было удобного кресла, Жилю де Ре пришлось довольствоваться простым стулом, но это его не смутило. Чуть полюбовавшись огнем в небольшом очаге, он задумчиво произнес:

      – С чего это ты решила сбежать из дома и отправиться из своего…

      – Домреми, – услужливо подсказал Бартоломи.

      – …Домреми в Шинон? Разве девушкам не положено сидеть дома и прясть пряжу? Или вообще нянчить детей?

      Первое смущение от появления барона у Жанны уже прошло, она вскинула голову и усмехнулась:

      – Это мне приказали Голоса.

      – Что приказали?

      – Чтобы я шла к дофину спасать Францию и короновать его в Реймсе.

      Бровь Жиля де Ре чуть насмешливо приподнялась:

      – Ты полагаешь, что королей коронуют крестьяне? Для этого и без тебя найдется немало желающих!

      Бартоломи тихонько захихикал, но тут же осекся, потому что сам барон не смеялся. Напротив, он не спускал глаз с девчонки, явно что-то прикидывая. Тревожно приглядывалась и хозяйка гостиницы Катарина, ей совсем не хотелось, чтобы даже такой важный человек (хотя она и не представляла, кто это) обидел девушку, жившую здесь уже несколько дней. Жанна хорошая девочка, и если твердит, что слышала Голоса, значит, так и есть! У женщины язык чесался заявить об этом наглецу, посмевшему рассесться посреди комнаты, не обращая внимания на остальных. Катарина уже открыла рот, чтобы сказать, но Жанна опередила, отвечая на замечание барона:

      – Что же вы не сделали этого до сих пор?

      Вот теперь бровь Жиля приподнялась основательно:

      – Ты за словом в карман не полезешь!

      Девушка чуть смутилась собственной дерзости, в ее черных глазах появилась непрошеная влага. Стараясь справиться с ненужными слезами, она вскинула голову повыше. Барон снова покусал свой ус и, видно, на что-то решился. Он поднялся, хлопнув себя по коленке:

      – Итак, ты хочешь короновать дофина и снять осаду с Орлеана, а для этого готова вести за собой других?

      – Так велели мне Голоса.

      – Про