Варяг. Александр Мазин

о подвигло Духарева к разлеплению одного глаза…

      …после чего он тут же разлепил и второй и тупо уставился вверх.

      Потолка над головой не было. Вместо него телебомкались под ветерком резные дубовые листья. Этот же ветерок, нежный, как девичья ладошка, оглаживал небритую физиономию Духарева.

      «Все,– подумал он обреченно.– Крыша тютю!»

      И сел.

      Неприятные ощущения в спине тут же объяснились: желуди.

      Серега с кряхтением поднялся во весь свой стодевяностотрехсантиметровый рост, сорвал дубовый листочек, пожевал задумчиво…

      «Может, я умер? – подумал Серега.– Может, я в раю?»

      Сомнительно. С таким характером, как у него, даже в ад без пропуска не пустят.

      «И где ж я вчера квасил? – подумал Серега.– Или не вчера?»

      Судя по погоде, с момента, к которому относились последние воспоминания Духарева, минуло минимум полгода.

      «А может, я в Австралии?»

      Думать было лениво. По крайней мере – без бутылки пива. А лучше – двух.

      Последним воспоминанием Сереги была поездка в Москву. С друганами Вовкой и Димкой. Димка вез в столицу какую-то текстильную лабуду на продажу, а Серегу с Димкой взял вроде бы за компанию. Ну и для охраны тоже. Может, это Вовка? Вовка – еще тот приколист. Вполне мог напоить и сунуть в самолет на Австралию или какую-нибудь Бразилию. А там договориться с аборигенами, промаксать, чтобы сволокли в лесок и запечатлели, как Духарев очухивается среди австралийских лесов!

      – Эй! – гаркнул Серега.– Хорош дурить!

      Единственный результат – возмущенная сорока, сорвавшаяся с соседнего дерева.

      Интересно, есть ли в Австралии дубы? И сороки…

      – Я пить хочу! – громко заявил Духарев, подумал немного и добавил: – И выпить.

      На этот раз его даже сорока не поддержала.

      Духарев сплюнул на травку, облегчил душу простым русским словом и побрел куда глаза глядят.

      К счастью, глядели они в нужную сторону, и спустя некоторое время он набрел на озерцо в четверть километра шириной. Вода в озерце выглядела чистой. Такой и оказалась. Серега напился (плюнув на дизентерийные и прочие палочки), умылся, слегка ожил, побрел дальше и вскоре наткнулся на густющий малинник. В самой середке малинника шуровал какой-то мужик.

      – Здорово! – крикнул, подходя, Духарев.– Слышь, где это я, а?

      Мужик выпрямился… и оказался вовсе не мужиком, а бурым мохнатым мишкой со слюнявой клыкастой мордой.

      Серега в прямом смысле этого слова остолбенел. То есть он понимал, что надо валить. И очень быстро, но… Не мог.

      Зато мог мишка. Ух он и дернул – только ошметки кустов в стороны разлетелись!

      Духарев перевел дух.

      – Во! – сказал он больше для самоуспокоения.– Человек – это сила!

      И принялся за малину. Не пропадать же добру.

      От ягод в желудке не потяжелело, но дурной вкус во рту сменился приятным. Духарев покинул малинник и почапал дальше. Направление выбрал – чтобы солнце в затылок светило. Настроение улучшилось: тепло, воздух чистый, деревья большие… Знать бы еще, где и куда идешь.

      Часика через полтора Духарев вышел на дорогу.

      Вдоль дороги тянулись две закаменевшие колеи. Слишком узкие для автомобильного колеса, но Серега, обрадованный близостью цивилизации, не придал сей узости значения. Настроение поднялось еще на пару пунктов, даже голова, кажись, болеть стала поменьше.

      – Я пока что молодой бог! И наверно, у меня опыта нет! – громко запел Духарев, безжалостно перевирая и слова, и мелодию.– Ты, девочка моя!..

      Они появились внезапно. Словно из-под земли выскочили.

      Человек шесть. Все низкорослые, в коже с ног до головы, бородатые и с палками-рогульками. На рожах – черным и красным – широкие полосы и зигзаги. Приколисты, одним словом.

      Духарев остановился. А что еще делать, если дорогу загородили?

      «Что еще за, на хрен, австралийские волосатые панки?» – подумал он.

      – Хау-ду-ю-ду, мужики! – сказал он.– Какие проблемы?

      Панк постарше и повыше (видно, главный) перекинул свою рогульку в левую руку, а правую протянул Духареву. Но не с целью поздороваться, а с характерным движением пальцев: мол, давай, что есть ценного.

      – Не пойдет,– покачал головой Духарев.

      Не очень-то он испугался. Самый крупный панк макушкой и до подбородка Духареву не доставал, а палки им не помогут. Уж в чем, в чем, а «насчет подраться» Серега был крут. Обучен. Да и силушкой Бог не обидел.

      – Ну-ка! – гаркнул Духарев, шагнув вперед.– С дороги, мать вашу!

      Сосед главного панка тут же ткнул Серегу рогулькой в грудь.

      Ну, пеняйте на себя, волосатые!

      Духарев перехватил палку, рванул – и панк шлепнулся на дорогу. Второго, сунувшегося сбоку, Серега встретил таким классным маваши, что от соприкосновения с духаревским ботинком панк воспарил