.

ми, а быть может и столетиями пускали здесь свои корни. От растений, некогда пышущих здоровьем и свежестью, не осталось и следа. Листья, их изрядно поеденные жуками, были все в пыли, как и стебель снаружи и внутри которого копошилось с десяток мелких насекомых. Днями и ночами лопухи и маленькие, и большие чахли от пыли и выхлопных газов, которые пускали проезжающие мимо машины. Но не только это сказывалось на болезненном состоянии Лопуховых. Со всех сторон их окружили разные растения, но соседство это не было дружеским. Справа простирались необъятные поля мать-и-мачехи. Невысокие цветы с желтыми растрепанными бутонами заселили практически каждый уголок земли. Это были прожорливые и озлобленные существа. Сутки напролет они испускали шуточки про семейство Лопуховых, над которыми сами и хохотали, да так громко, что даже старый дуб на другом конце улицы просыпался. Они всеми силами пытались выжить семейство Лопуховых и до конца этого лета занять их небольшой клочок земли. Например, в дождливое время они высасывали из почвы всю влагу до последней капли.

      – Бедные Лопухи, им даже дождинки не досталось! – едко заметила, произрастающая по соседству, мать-и-мачеха и потерла свой набитый влагой стебель.

      – Да ничего, нас сверху немного полило, надеюсь, хватит до следующего ливня – добродушно ответила ей мама Лопух.

      – Ох, не знаю соседка, последнее время дожди стали какие-то мелкие и редкие!

      Слева обосновалась – ее величество Крапива. В три раза больше наших Лопухов, практически прибитых к земле, она возвышалась, заслоняя собой все солнце. Даже в самые солнечные дни несчастное семейство не получало и лучика света. А по ночам Крапива любила пускать в ход свои колючки. Она, как бы невзначай, жалила Лопухов, да так сильно, что на широких и мягких листьях нередко оставались глубокие порезы, сквозь которые сочился сок.

      Все бы ничего, если бы не соседи позади. За забором находилась заброшенная дача. Уже ни первое лето хозяев здесь было не видно, отчего весь участок зарос пыреем. Сорняк сочно-зеленого цвета, с тонкими листьями острыми, как лезвие занял все пространство до забора.

      – Мы так прекрасны, что имеем полное право занять хоть всю дорогу! – переговаривались сорняки, выглядывая из-за забора.

      Семейство Лопуховых со всех сторон окруженное сорняками, жалось поближе друг к другу. Они остались единственные в своем роду – на всей улице больше не было им подобных. Чересчур добродушные и оттого такие несчастные, казалось, они доживали свой век. Уж больно мягкий характер не позволял им требовать воды у мать-и-мачехи или порции солнца у Крапивы. Они чахли на глазах от нехватки ресурсов, а тем временем соседи уже строили планы по захвату их земли.

      – До чего же прекрасно будет греться на солнышке по ту сторону забора! – высокомерно вымолвил Пырей, высунувшийся из-за ограждения.

      – Ну! Здесь территория Мать-и-мачехи – перешла на грубый тон одна из желтоголовых – вы уж будьте добры за своим гнилым забором цветите и пахнете, а на нашу сторону не засматривайтесь!

      – Ну не ругайтесь! – мирно сказал папа Лопух – вы посмотрите, какой огромный простор вокруг. Здесь всем места хватит!

      – Ага! Вам-то я смотрю места точно хватает! Разбросали тут свои здоровенные листья на пол улицы! А все остальные живите как хотите! – ответила Мать-и-мачеха.

      – Ну, нам этот участок от деда достался – интеллигентно и слегка виновато заметила кроткая мама Лопух.

      – Вас четверо?

      – Да – утвердительно покачала листьями хозяйка скромного поместья Лопухов.

      – Ну, а нас сколько?! – закричала Мать-и-мачеха, указав на безграничное поле себе подобных, за спиной – мы тут уже не в силах тесниться, знаете ли! А вы тут себе произрастаете и бед не знаете!