Дети Ангелов. Юрий Козловский

хватит опыта и сил на ее излечение. Иначе придется туго, потому что сейчас в Хабаровске миссионеров больше не было.

      А ведь когда ее готовили к выполнению задания в Советской Гавани, крупнейшей базе Тихоокеанского флота, аналитик выдал цифру «девяносто пять» процентов вероятности успеха. Если бы этих процентов было меньше восьмидесяти пяти, операция или была бы отменена, или планировалась иначе. Где же вкралась ошибка? Решать это придется, конечно, не ей, не ее уровень. Ее теперешняя задача – выжить и добраться до своих, сохранив при этом секретность операции.

      Сначала все шло гладко. Анна, несмотря на невиданную активность контрразведки флота, встретилась в открытом море с китайцами, провела удачные переговоры, используя при этом несложные, но действенные методики внушения. Собрала информацию о развитии конфликта (надо сказать, очень интересную). Можно было смело включать операцию в актив удач ордена.

      Присутствие отступника она почувствовала на третий день по едва уловимым следам обработки сознания у некоторых офицеров базы. Потом появились и другие признаки его деятельности, но локализовать чужого, определить место его нахождения она не могла. Все это сильно встревожило не только ее, но и центр, куда она сообщила обо всем по телефону. Ей был отдан приказ немедленно возвращаться. А потом в нее стреляли…

      Произошло это на вокзале в Ванино, незадолго до отхода поезда, и Анна так и не поняла, почему ей не удалось просчитать убийцу заранее. Скорее всего, решила она, сознание старшины спецназа морской пехоты, специалиста по грязным операциям, было обработано противником, иначе он не сумел бы подойти к ней так близко.

      Когда пуля ударила в грудь, она не только не потеряла сознания, но даже сумела собраться и принять необходимые, хоть и запоздалые меры. Стрелок получил импульс такой силы, что пришел в себя только через час. Это Анна проделала инстинктивно, на автомате. Но убийцу страховали, и ей пришлось включить весь свой опыт и возможности. Несколько человек на перроне недоуменно закрутили головами, заметались, забегали, неожиданно потеряв ее из вида. А она, закрывшись от наблюдателей, которые видели вместо нее пустое место, проскользнула в пустой кабинет в административном крыле вокзала и занялась раной.

      На перроне, где Анна появилась за десять минут до отправления поезда, ее искали уже пятеро штатских и три милиционера. Приказ они имели четкий – объект брать без церемоний, в случае сопротивления – стрелять. Был тут и их главный, морпех в чине капитана, но в форме сержанта милиции, и приказ он имел самый определенный – объект не должен остаться в живых ни при каких обстоятельствах.

      Облава была организована по всем правилам, но охотники не подозревали, с кем им пришлось столкнуться. Севшая в поезд молодая, миловидная, хоть и немного бледная женщина ничем не напоминала объект их охоты. Преследователи прочесывали поезд до самого Хабаровска, причем в Комсомольске-на-Амуре их количество удвоилось. Но беглянка будто в воду канула. Ни одна из пассажирок даже отдаленно не напоминала ту женщину, которая была изображена на выданных им фотографиях.

      Анна сидела на автобусной остановке, посматривая на часы. До встречи со Степаном оставалось шесть минут. Ей было совсем плохо. Сознание туманилось, хотелось прилечь на твердую скамейку и никогда больше не вставать. Анна понимала, что, если Степан промедлит еще хотя бы десять минут, она потеряет сознание. Тут все и произошло…

      Мальчик лет пяти неожиданно, как это часто бывает у детей, сорвался с места и побежал через дорогу, а по ней на зеленый свет, не снижая скорости, шел ЗИЛ – панелевоз. Он неминуемо раздавил бы ребенка, если бы не Анна… А она, даже находясь в полубессознательном состоянии, на одних инстинктах, вмешалась, потому что в ее мозг буквально вломился зов о помощи невероятной эмоциональной силы. Так звать мог только спящий, причем спящий невиданной мощи, и им был находящийся в метре от гибели мальчик. Собрав волю в кулак, Анна сформулировала приказ и отправила импульс водителю ЗИЛа.

      Водитель, даже очень захотев, не смог бы сопротивляться внушению. За долю секунды до наезда он резко вывернул руль влево и, вопреки шоферскому инстинкту, направил машину на полосу встречного движения. На его счастье, он сумел разминуться с пассажирским автобусом и врезался в бетонный фонарный столб, чудом оставшись в живых…

      Анна ничего не понимала. Произошло нечто очень странное. В то краткое мгновение, когда мальчику грозила смертельная опасность, его сознание раскрылось, и на нее хлынул необузданный, невероятный поток, почти взрыв эмоций такой силы, какой не обладал ни один из известных ей миссионеров. А теперь, когда опасность миновала, она вдруг поняла, что больше не слышит его. Мальчик, без сомнения, был сильнейшим потенциалом, но главным, самым невероятным его качеством – было его умение скрывать свою сущность. Этого не умел делать никто из них. Никто и никогда.

      К мальчику уже бежала перепуганная мать, и Анна поняла, что не имеет права потерять его, выпустить из вида, хотя бы до прибытия Степана, которого она чувствовала уже совсем близко. Спящий такой силы был неоценимой находкой для ордена, оповестить о которой было несравнимо важнее порученного ей задания. Это могло оказаться