Товар месяца. Олег Овчинников

дной!

      Алексеич. Глупый. Не могу же.

      Разве ты не видел, как я качал головой?

      Или собирался покачать?..

      – THREE!

      – Ну вставай же, Па-а-ша! Я поставил на тебя!

      Он потряс бы меня за плечи, если б мог дотянуться. Хорошо, что не может. Руки у Алексеича сильные, но вообще-то короткие.

      – Не на того… поставил, – пробормотал я.

      Всегда мечтал сказать эту фразу. Правда, не в такой ситуации.

      – FOUR!

      – Ты не понял, я поставил все наши деньги: командировочные, твой аванс, все! Мы не улетим, если ты сейчас не встанешь!

      Над этим уже стоило подумать. Я перекатился на спину.

      Лежать на спине было еще удобнее.

      – FIVE!

      – Павел! Добром тебя прошу… – страшным голосом начал тренер.

      Я не дослушал. Провалился куда-то.

      Казалось, на целую вечность, но когда открыл глаза, рефери только-только объявил:

      – SEVEN!

      И потолок, кстати, уже почти не кружился.

      – РЯДОВОЙ СМИРНОВ, ВСТАТЬ! СМИР-Р-РНО!

      Это подействовало. Это всегда действует.

      Я зацепился левой рукой за канат и сел. Потом встал.

      Окружающий мир качнулся, но удержался в фокусе.

      – EIGHT!

      – Вот так… Умница! Молодец! Герой!

      Алексеичу легко говорить. Самому небось не прилетало в морду пылесосом.

      Хотя кто знает, что ему там прилетало. Вон какой. Шрамов больше, чем морщин.

      – NINE!

      Коротышка в белой рубашке и «бабочке» внимательно посмотрел мне в глаза, зачем-то проверил кисти рук и спросил о чем-то. Скорее всего, интересовался, готов ли я продолжить бой.

      Я пожал плечами. Получилось только левым. Тогда я кивнул.

      – FIGHT! – рявкнул в микрофон рефери и махнул рукой.

      Крики зрителей волной пронеслись по залу от галерки к первым рядам. На гребне волны отчаянно балансировал голос Алексеича:

      – Порви его, Паша!

      Легко сказать.

      Кореец выдвинулся из своего угла, легкий, как кошка. Пылесос, увлажнитель воздуха, ионизатор и черт-те что еще в его руке напоминал огромный стальной кулак.

      Я шагнул навстречу, понятия не имея, смогу ли вообще двигать рукой. Шагнул раз, другой, третий…

      Гонг.

      Полминуты назад я назвал бы его спасительным. Теперь… наверное, тоже спасительным. Хоть пара минут, да мои.

      Я рухнул на выдвижной стул. Тренер немедленно оказался рядом. Брызнул на лицо водой, протер полотенцем. Осторожней, чем обычно. Должно быть, видок у меня был не очень. Спросил только:

      – Что ж ты, а? Паш?

      – Не ожидал, – признался я. – Он такой… прыткий.

      – Как сам?

      – Кажется, ключица сломана.

      – Эта?

      Я утвердительно простонал.

      – Я те дам – сломана! – беззлобно пригрозил Алексеич. – На-ка вот это в рот. Зажми зубами. И приготовься, дерну на счет «три», понял?

      Он дернул на «раз». Слезы брызнули из глаз, как у клоуна.

      – …! – сказал я.

      – Не…, а спасибо, Василий Алексеевич! – поправил меня тренер. – Плюй.

      Я выплюнул обломки карандаша в эмалированный тазик.

      – На водички. Не пей, снова плюй. И плечом давай-ка подвигай. Та-ак. Та-ак. Ну, вот. А то – ключица сломана!

      Когда тренер улыбался, он становился еще больше похож на потертого жизнью Шрека.

      – И про дистанцию не забывай. Держи китаезу на расстоянии, – наставлял Алексеич.

      – Он кореец.

      – Да какая разница! Главное, близко не подпускай. Вон у тебя какие ручищи, – Алексеич вздохнул. – Тебе б еще прибор побольше.

      – Нормальный у меня прибор, – обиделся я за свой «мессер».

      – Нормальный. Только очень уж… миниатюрный, – тактично высказался тренер. – Ладно, давай. Не посрами Россию!

      – Вообще-то Германию.

      – Да какая разница!

      – Космополит, – пробормотал я.

      – Чего?

      Повторить мне помешал гонг. Начался второй раунд.

      Я присел, и двенадцатикилограммовая капля «самсунга» пронеслась над моей головой, едва царапнув лоб. Пока корейца разворачивало по инерции, я успел трижды садануть его в район подмышки ребристым торцом «мессера». Кореец в три прыжка оказался на другой стороне ринга и остановился, потирая ушибленное место, однако улыбаться так и не перестал.

      Как же я ненавидел его улыбку!

      Пока три – один в мою пользу. Это если по очкам. Беда в том, что в этих боях редко доходит до подсчета очков.

      Правая рука от плеча и ниже двигалась нормально, но поднять ее над головой не получалось, поэтому я перевесил