Претендент на главную роль. Яна Егорова

на съемочной площадке. Кажется, я только что понял, кто здесь командует парадом. Далеко не режиссер. И не его помощники. Судя по тому, как все захлопнули рты – единственный главный здесь человек он. Норвежский автор любовных романов в жанре слэш, Сверр Хога. Этот чужой и дикий человек для нашей страны, он совсем не похож на актера, у актеров не может быть такого роста и телосложения. Он охотник из диких скандинавских лесов, или кто-то очень близкий к этому. Мне только что почудилось, покажись там, вдалеке нашей студии мамонт, Хога завалит его одним взглядом своих иссиня-серых глаз. И единственное во внешности, что хоть как-то отражает в нем современную моду, это коротко подстриженная черная бородка или даже скорее легкая небритость на смуглой коже и шелковые черные волосы на голове, тоже уложенные профессиональной рукой парикмахера. – Все хорошо. Не хочешь, он больше к тебе не подойдет, – сказал знаменитый автор, склонившись ко мне. – Эй, кто-нибудь! – это он уже крикнул остальным. – Воды на площадку принесите!

      Странное дело, но его рука на моем плече в какие-то секунды заставила меня успокоиться. Да. Был сильный кашель, может быть даже приступ, я не знаю, никогда не страдал астмой. Я тоже в курсе, что делать в таких случаях, однако раньше и представить не мог, что сам окажусь в подобной ситуации.

      – Парень, дышать можешь?

      – М-могу, – я еще раз хорошенько откашлялся и постарался прийти в себя. Это кастинг на роль и, похоже, я его только что провалил. С треском.

      И надо же, как не повезло! А все потому, что взял слишком высокую планку для себя. Теперь вот придется плоды пожинать. Гордо. Потому что иначе уже не получится. Опростоволосился прямо перед всеми. Эта роль. До вчерашнего дня не знал и даже близко не имел понятия, что такое этот слэш. Я просто давно мечтаю стать актером, но меня никуда не берут. На любые кастинги даже предварительные очереди заоблачные. Здесь они тоже были, но меньше. Хотя ненамного. Гонорар обещают запредельный. Единственная разница – здесь я прошел предварительный отбор портфолио. И вот, я впервые на площадке, меня скрутил приступ и сам известный на весь мир писатель, должен меня лечить! Я знаю, был готов к тому, что меня ждет на площадке. И не смотря на всю готовность, при первом же прикосновении в романтическом плане к себе мужчины – меня скрутил панический кашель. А ведь в этом фильме даже поцелуев не должно быть. Голая романтика, какая-то недосказанность и намеки. При этом я уже в панике. Идиот.

      – Прекрасно, – кивнула голова норвежца мне и он выпрямился. – Дайте ему воды и отправьте домой, – Хога приказал это подлетевшим помощницам, потом развернулся ко мне спиной и направился в другой конец студии. Все. На этом все. Моя карьера провалилась и больше мне ее со дна не достать. Быть мне простым физкультурником в своем Старом Осколе…

* * *

      Что за невезение?! В этой стране вообще есть нормальные актеры? Неужели так сложно найти кого-то подходящего, кто бы не падал в обморок от самой идеи картины. Я все утро в бешенстве! Один за другим приходят молодые парни и все не туда! Один переигрывает, другой не дотягивает, третий в принципе… Совсем не тот типаж!

      – Хога! Подождите! Давайте дадим парню еще один шанс!

      Режиссер догнал меня уже у выхода. Я обернулся и посмотрел поверх его седой головы на молодого мальчишку, которого оставил сидеть на стуле. Второй шанс? Не могу не признать, что его внешность завораживает глаз. Не совсем то, что я описывал в своем романе, однако, это лучшее, что я видел за сегодня. Его рост идеален (мне с трудом по плечо), невысокий, прекрасно сложенный спортсмен. Это считывается, мне даже не надо заглядывать в его портфолио. Голубые глаза, богато окаймленные пушистыми белесыми ресницами, будут прекрасно смотреться при крупном плане. Мне понравились его тонкие длинные пальцы, словно у пианиста, хотя зуб даю, он никогда не сидел у музыкального инструмента.

      – Еще один шанс? – спросил скорее самого себя, а не режиссера, что топтался у меня под ногами. И сказал это, потому что встретился глазами с парнишкой. Внутренне поразился тому жару, которым вдруг загорелись мои ладони.

      – Да, вы же видели, со здоровьем плохо у него. Но какой типаж! Зрители будут в восторге!

      – Если он хоть слово из себя выдавит, – невежливо проворчал я в ответ больше потому, что почувствовал давно забытое смущение. Такое в последний раз со мной случалось очень давно. Что в нем особенного? Молодой и смазливый. Пока ничего больше. Разве что что-то было в его глазах и мне почему-то захотелось узнать, что именно. Разобраться во вдруг возникшей перед носом головоломке.

      – Выдавит, выдавит, вы не сомневайтесь! – режиссер подхватил своей пухлой ручкой меня под локоть и потянул обратно к нашим креслам. – Вы присядьте, Хога, вам сейчас наши девочки кофейку принесут, парнишке дадим минуту-другую, и пусть попробует. Вы только посмотрите на его внешние данные! Он прекрасно бы смотрелся даже в откровенных сценах. Жаль, согласитесь, что нам из-за цензуры пришлось все вырезать.

      – Жаль, – кивнул я, чуть кашлянув. Представил зачем-то, как мальчишка может выглядеть без одежды и в тех сценах, а особенно в той роли, за которую он взялся. Рот молниеносно наполнился слюной. Что такое?! Чтобы скрыть свой интерес, я нахмурил