Официантка. Елена Нестерина

терьером.

      Марина направилась к двери.

      Голова раскалывалась. Утро было испорчено – бесило всё.

      Марина бродила туда-сюда по помещениям ресторана. Голова болеть не переставала, и Марина злилась. Есть не могла, курить тоже, организм принимал только минеральную воду. Но скоро вкус этой воды стал так раздражать, что, по пути в бухгалтерию, Марина яростно швырнула стакан в стену.

      – Почему выручку такую маленькую делаете? – хмуро оглядев бухгалтеров, спросила она недовольным голосом.

      Услышав это, главный бухгалтер начала медленно подниматься из-за стола, а управляющий – тощий старикашка Фёдор Фёдорович – бросился к начальнице и быстро-быстро заговорил:

      – Мало сейчас клиентов, Марина Геннадьевна, потому и выручка такая плохая.

      – Да ладно, будете мне гнать – клиентов мало! – Марина заглянула в бухгалтерскую книгу, перевела взгляд на экран компьютера. – Клиентов должно быть нормально. А вот выручка вторую неделю вообще никуда. Вы чего?

      – Только из-за клиентов, только… – не переставал бормотать Фёдор Фёдорович. – Весна…

      – И что – весна? Что, клиенты с деньгами, как перелётные птицы, все на север улетели?

      Фёдор Фёдорович вздохнул:

      – Пост сейчас, Марина Геннадьевна. Великий пост. Вот люди и в рестораны меньше ходят.

      – Что?! – Марина решила, что дед шутит, да ещё так не вовремя.

      – Истинная правда! – управляющий прижал ладошки к сердцу. – В этом году у всех так по ресторанам. Почти у всех.

      – Да не верю я!

      – Правда-правда! – осмелевшая главная бухгалтер подскочила к Марине. – В этом году как-то особенно.

      – Это что, все вдруг шибко верующими стали? – ехидно прищурилась Марина. – Так что ли, православные вы мои? А где же тогда наши друзья мусульмане и иудеи? Обычно их много, и поста у них сейчас никакого нет. Кто-то хочет меня сегодня разозлить.

      – Нет, нет, никто не хочет! Это так и есть, это статистика! – продолжал оправдываться Фёдор Фёдорович.

      Но Марина лишь недовольно фыркнула, и Фёдор Фёдорович умолк.

      – Ну правда… Едят меньше. То ли действительно постятся, а то ли так, худеют, вроде как разгружаются, – подхватила бухгалтер, краем глаза замечая, как Фёдор Фёдорович благодарно улыбается ей из-за плеча Марины.

      – Модно стало. Весна, лишнее из себя люди вычищают, – добавил Фёдорович. – Вот такая вот мода.

      – Эта мода не из их организмов, а из наших карманов кое-что вычищает. – Марина злилась, а подвернувшуюся ей под руку распечатку готова была просто в клочки разорвать.

      Но не разорвала-таки, добрая женщина. Швырнув распечатку на пол, она просто покинула бухгалтерию – и через «не могу» долго курила на улице. Яркое весеннее солнце заставляло её жмуриться. «Блин, где мои чёрные очки! – злясь на солнце, подумала Марина. – Теперь вот морщины под глазами вскочат. Бегай с ними по врачам… Достали вы меня все, ох, достали!»

      С такой жизнерадостной мыслью она вошла в ресторанный зал. Посетителей и в самом деле было мало, как никогда. Или это традиционно их уже так мало? Ведь Марина давненько что-то в зал не выходила, некогда было. Всё, осыпается бизнес? Уволить всех на хрен, кого понабрала! Ну, точно – разорить её хотят, по миру пустить… Гады, ну какие же гады.

      Возле стойки бара на полу что-то собирала официантка. Марина подошла…

      На ковре валялись осколки разбитых тарелок и рассыпанные объедки. Метрдотель стоял над официанткой, ничего не говорил.

      Марина посмотрела на всю эту картину и велела метрдотелю и девице идти за ней в служебное помещение.

      – Она за ковёр зацепилась, – начал было метрдотель, – шла, на кого-то всё оглядывалась, поднос несла. Ну и…

      Чуть позвякивая осколками на подносе, официантка послушно стояла возле своих начальников.

      На осколке пирожковой тарелки была нарисована медвежья лапа с зажатым в ней мороженым.

      «Моя любимая картинка! Ну, почти самая любимая… – подумала Марина. – Разбила. Вот кляча. Вёе я, добренькая… Нет, введу я им штрафы, пусть платят за разбитую посуду. Нечего сюсюкаться – работать совсем не хотят, на шею сели…»

      – Как твоя фамилия? – спросила она у провинившейся официантки, которую приняли в ресторан совсем недавно.

      – Кривенко, – всхлипнула девушка, решив, что настал её последний час на этой работе.

      – Кривенко? Тогда всё с тобой понятно, Кривенко. – Марина усмехнулась.

      Официантка была примерно такого же возраста, что и она. Разве что Кривенко – и поругать-то нельзя, что руки кривые.

      – Зовут как?

      – Валя…

      – Вот что, Валя. Ты работать хочешь? – спросила Марина, но посмотрела на «метра».

      – Хочу…

      – Что такое профнепригодность знаешь?

      Осколки на подносе Вали Кривенко громко звякнули и поехали набок, Марина увидела медвежье ушко, носик, расколотый