Капитаны в законе. Валерий Елманов

тоб не запачкаться, переступая через лужу крови подле порога. Ее источник – лежавший на пороге второй труп – успели перенести, аккуратно положив подле стены, и о недавней трагедии напоминали лишь залитый кровью порог да молодая апрельская трава подле него, ставшая из изумрудной багрово-черной.

      – Не запеклась, – кивнул на кровь Улан. – Значит, со времени убийства прошло не больше получаса.

      – Да хоть пять минут назад – толку с того, – досадливо отмахнулся Сангре. – Вон сколько путей к отходу. За эти полчаса киллер мог куда угодно исчезнуть. Теперь его ищи-свищи. Ну, пошли?

      – А опрос свидетелей? – напомнил Буланов.

      – Сдурел?! – недоуменно уставился на друга Петр. – Мы с тобой сейчас в четырнадцатом веке, а не…

      – Тсс, – прошипел Улан, кивая в сторону пожилого мужчины, который словоохотливо расписывал толпившимся подле людям, жадно внимавшим его рассказу, как он обнаружил два трупа.

      Они незаметно приблизились, прислушиваясь к излагаемым подробностям, а когда мужчина иссяк, Буланов, мастерски подражая обычному любознательному зеваке, принялся задавать вопросы. Довольный, что его продолжают слушать, тот старательно припоминал виденное. Буквально через минуту удалось выяснить имя свидетеля – Огузок, через пять – прояснить, кто он такой и чего приперся на склады, выстроенные для хранения товаров иноземными купцами, а через десять – самое интересное…

      – Да Тырон даже имечко убивца оного успел мне шепнуть перед кончиной.

      – Тырон – это лежавший на пороге? – безмятежным голосом уточнил Улан.

      – Ну да, – подтвердил Огузок. – Склонился я над ним, а он возьми и шепни. Тока я не уразумел толком – уж больно оно затейливое, то ли Арнуд, то ли Аренд… Немец одним словом.

      – И всё? Или еще что-либо успел услыхать от убиенного, спаси господь его душу, – Буланов перекрестился.

      Спустя пяток минут Улан понял, что ему удалось уцепиться за ниточку. Оставив в покое свидетеля, он отвел друга в сторонку и выпалил:

      – Ты понял? Ставлю десять против одного – Аренд не имя. Тырон, чей склад расположен по соседству, признал человека, взявшего помещение в аренду, и пытался о том сказать Огузку. Осталось сыскать основного владельца склада и выяснить, кто и когда последним арендовал его.

      – Уверен? – усомнился в выводах друга Петр.

      – Если снял давно – скорее всего мимо, но если найм случился на днях – это тот, кто нам нужен. Да и с приказчиком в лавке Черногуза потолковать стоит – возможно, он видел этого кадра, пришедшего к купцу поутру с предложением дешевых товаров. А если их рожи совпадают… Хотя, – Улан помрачнел, – навряд ли дядя остался в городе.

      – Лишь бы вычислить кто он, а уж в какую сторону отвалил, мигом узнаем.

      – Ага, если повезет. Этих посудин на приколе как муравьев, – кивнул Буланов на городскую пристань. – И неизвестно, сколько поутру отчалили.

      Сангре покосился на городскую пристань, где насчитывалось не меньше полусотни ладей, шнеков, шитиков, бус, ушкуев, не считая разной мелочи вроде обычных лодок.

      – Утро, – неуверенно возразил он. – Не должно много уйти. И потом, не может же нам постоянно не везти. А с нашими орлами-гребцами мы эту падлу влет догоним – лучше их этому киллеру во всем Пскове не сыскать.

      Гребцы их были действительно на загляденье – дюжие, рослые, плечистые. Не мудрено – каждый был воином. Побратимов они сопровождали аж от самой Литвы, откуда друзья месяц назад прикатили в тверское княжество.

      Да и насчет лучших жизнерадостный одессит Сангре, вопреки обыкновению, не преувеличил, ибо некуда. Каждый имел косую сажень в плечах и бицепсы, зачастую превосходившие обхватом иную девичью талию. Сын великого кунигаса Литвы Кейстут и впрямь не поскупился, придав друзьям самых-самых.

      И он, и его отец Гедимин, провожая побратимов обратно на Русь, настойчиво предлагали им полусотню воинов, но друзья отказались. К чему, когда у них к тому времени появился и второй десяток. Им друзей наделил служивший Гедимину городненский князь Давыд – сын знаменитого псковского князя Довмонта. Включал он в себя шестерых славян и четырех ятвягов, и мало в чем не уступал первому, состоящему из жмудинов, литвинов, ятвягов и пруссов. Во всяком случае, в борцовских состязаниях дрегович Кастусь и кривич Штырка валили всех на раз.

      Кроме того, имелось у Улана с Петром еще пятеро надежных людей – толмач Яцко, двое телохранителей и два оруженосца. И если говорить о последних, Локис у Сангре вообще стоил целой дюжины воинов. Не зря его имя в переводе с литовского означало «медведь». Да и габариты его брата Вилкаса (волк), состоящего оруженосцем у Улана, также вызывали восторг.

      Да и в их верности тоже не приходилось сомневаться. И вовсе не из-за прощального предупреждения Кейстута: «Если их не убережете, и вам головы не сносить». Сын великого кунигаса Литвы слов на ветер не бросал, но воины и без этой угрозы готовы были отдать жизнь за своих командиров, коих обожали, а улыбчивого Сангре и вовсе боготворили. И не столько потому, что именно он вступился за Локиса с Вилкасом, когда им грозила смерть,