Благовест с Амура. Станислав Федотов

. А их у фирмы не было. У нас, разумеется, тоже.

      Нечто подобное произошло и на «Мосфильме». Там нашелся режиссер, пожелавший картину поставить, нашлась и студия, но…

      И так далее.

      Вернулись мы в Благовещенск несолоно хлебавши, с рукописью в кармане. Полтора года писали письма в разные инстанции, разным авторитетным людям, вплоть до самых высоких. Ответа, как правило, не было.

      Крылов умер. Я еще какое-то время потолкался в крепко запертые двери административных и финансовых «тузов» – везде было глухо. А я уже всерьез «заболел» Муравьевым-Амурским, был глубоко в теме, и пришлось взяться за роман.

      Разумеется, в свое время я читал замечательные произведения Николая Задорнова о капитане Невельском и его сподвижниках, но в них Муравьев-Амурский шел вторым планом. Теперь – изменилось время, изменились некоторые оценки событий и личностей, и мне показалось, что можно, а главное – нужно, по-новому взглянуть на героев того времени.

      Роман – не киносценарий, это совершенно другое произведение. Конечно, исторические факты те же, как реперные точки, но события между ними – плод фантазии автора, и нередко их объяснение – иное. То же – и с историческими фигурами, а выдуманные персонажи – полностью на совести автора.

      Роман занял у меня четыре года, но это было время непрерывной работы, а что может быть лучше? И я благодарен Валентину Крылову за то, что он втянул меня в эту историю – в прямом и переносном смысле.

      Станислав Федотов

      26 декабря 2012 года

      КНИГА ТРЕТЬЯ. И ПЕРВЫЕ ВЗМАХИ КРЫЛА

      ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ПОКЛОННЫЙ КРЕСТ

      ГЛАВА 1

1

      Они стоят в пятидесяти шагах друг от друга на дороге, укатанной полозьями нарт. Русский генерал-лейтенант и французский майор – офицеры воюющих государств. Враги.

      Они собираются драться на пистолетах. Несмотря на разницу в званиях, дуэльный кодекс это позволяет. Поэтому у обоих – секунданты, а в дорогу, как раз посередине между противниками, один из секундантов воткнул саблю – свежий ветер играет ее темляком и змейками гонит по дороге поземку.

      Они собираются драться, но причина дуэли – не война между Россией и Францией, а, как это чаще всего бывает, – женщина.

      Секунданты предлагают решить дело миром, но дуэлянты отказываются. Вернее, отказывается майор; с пылающим от ненависти лицом он заявляет, что должен отомстить человеку, который дважды убил его счастье. Генерал только пожимает плечами:

      – Я преднамеренно против этого человека ничего не делал и не питаю к нему враждебных чувств. Он считает себя оскорбленным, он меня вызвал, за ним последнее слово. Хочет стреляться – пусть будет так. Лично я выстрелю в воздух.

      Майор слышит его слова. Ярость и ненависть в его глазах перемежаются с растерянностью, в его душе что-то поколебалось, но не успевает оформиться в действие.

      – Сходитесь! – кричит секундант генерала, а секундант майора машет платком; время что-то изменить упущено, и противники делают первые шаги навстречу друг другу, поднимая пистолеты.

      И вдруг майор застывает, глядя куда-то за спину генерала. Генерал невольно оглядывается.

      Из-за темной стены леса вылетела упряжка оленей с нартами. Нарты пусты, но на концах полозьев, держась за дугу задней стенки, стоит фигурка в меховой шубе. На крутом повороте нарты падают на бок, и фигурка кувырком катится в сугроб на краю дороги.

      Секунданты, стуча сапогами, опрометью бросаются на помощь: один останавливает упряжку, второй помогает подняться упавшему, отряхивает его шубу. Но человек вырывается, так что шуба слетает с плеч, и бежит к генералу, путаясь в подоле длинного платья.

      Это Катрин.

      – Стойте! Остановитесь! Не стреляйте! – кричит она. Бросается на шею генерала и говорит торопливо, сбивчиво, глотая слова: – Не убивай его, дорогой… Никто же не виноват… Я тебя люблю… я тебя умоляю: не убивай!..

      – Я и не собирался, – говорит генерал, стреляет в воздух, отбрасывает пистолет и целует Катрин.

      И тут раздается второй выстрел.

      Генерал и Катрин одновременно бросают взгляды в сторону майора и видят, как тот, уронив руку с пистолетом – а на синем мундире с левой стороны расплывается темное пятно, – медленно опускается на колени и падает – лицом в грязный снег, укатанный двумя десятками нарт.

      «Черт побери, – думает Николай Николаевич, глядя поверх спинки кровати на окно спальни, подсвеченное снаружи газовым светом уличных фонарей, – опять этот сон! И, похоже, вещий, раз приходит третий раз, один и тот же, с небольшими вариациями. И опять он не смог разглядеть лицо майора – только мундир, черную бороду и развеваемые ветром кудри. Что, вообще, значит все это – снежная дорога, какая-то дурацкая дуэль с грубым нарушением дуэльного кодекса1 и – главное! – Катрин, умоляющая не убивать странного майора, неожиданно вставшего на его, Муравьева, пути? Кто он ей, кто она ему? Что за дикие и пошлые обвинения в убитом

1

Первый выстрел в воздух означал, что сделавший его – трус, это влекло за собой изгнание из общества.