Егерь. Котёнок. Александр Быченин

организма «чистого» животного, по глупости угодившего в аномалию. А это как раз тот случай, когда «коготок попал – всей птичке увязть». Аномалия так просто добычу не отпускает, полакомилась подозрительной серой травкой – получите, распишитесь! Так что я особо и не возражал, когда Галя озвучила заключительный этап опыта. Сам уже к такому варианту склонялся. Лучше уж в виде чучела в музее естественной (хотя скорее неестественной) истории в Чернореченске обретаться, нежели в виде ячейки легорийского биокомпа.

      Справедливости ради нужно отметить, что до зачищенной Мутагенки здешней аномалии далеко, она гораздо жиже, и особой опасности для окружающих, осознающих последствия своих действий, не представляет. Я сам тому живой пример – уже почти полгода рядом обитаю, в пределах порченого ареала гуляю чуть ли не ежедневно, но пока все пучком. Главное, не лениться дезинфекцию проходить, хотя мне это не столь уж и необходимо – «внутренний искин» любую заразу нейтрализует, лишь бы ценный альфа-разумный, носитель кода активации второй ступени загадочной Программы, функционировал в штатном режиме. Больше из-за Петровича мучиться приходится, чисто из солидарности. Иначе несправедливо: удовольствие оба получаем, а расплачивается нервами почему-то только он.

      Антилопа, уже отличающаяся от вольных собратьев странной поволокой во взгляде и неряшливой клочковатой шерстью на боках, подозрительно прищурилась, покосившись на маскирующий меня куст, но с места, как это уже сегодня неоднократно случалось, не сорвалась. Мне оставалось лишь зафиксировать прицельную марку на ее затейливо изогнутой шее (все-таки что-то подозревает, иначе нафига буквой «зю» выгибаться?) и нажать на спуск…

      – М-мать!.. – не сдержался я, когда завибрировавший на левом запястье инфор сбил наводку и шприц с транквилизатором ушел в молоко, спугнув вожделенную добычу. – Кому, мля, приспичило?!

      Напарник, притаившийся рядом, проводил гипнотизирующим кошачьим взором врубившую вторую скорость животину, возмущенно взвыл и вернул шерсти естественный рыжий цвет. Чего уж теперь-то.

      – Дядю Сашу черти принесли! – раздраженно пояснил я, покосившись на дисплей инфора. – Я вас оч-чень внимательно слушаю, Александр Александрович!

      – Чего это? – издевательски вздернула бровь голографическая проекция головы майора Тарасова – моего, скажем так, официального куратора. – Что за официоз, Олежек? Неужто помешал?

      – Мряу-у-у-у!!!

      – Петрович обещал тебе в катере нагадить, – мстительно «перевел» я посыл соратника. – Чего хотел-то?

      – Возвращайся на станцию, разговор есть.

      А вот это уже что-то новенькое. Получается, Саныч самолично явился на нашу с Галей «заимку», и уже оттуда набрал меня. В самом факте посещения нет ничего необычного, он у нас чуть ли не еженедельно бывает, но прилетает он, как правило, с утреца, чтобы иметь возможность вдоволь глотнуть свободы, как он это называет. Из дома сматывается, короче. От жены да пацанов-близняшек. А может, и от работы – она у него нервная. И меня из аномалии, если я на задании, не выдергивает, дожидается. С Галей ему не менее интересно, чем со мной и Петровичем. Наверняка сплетничают, но… не пойман, не вор. А сегодня вот приспичило. К чему бы это, а?..

      – Мры-ы-ы-а!

      – Согласен, – невесело ухмыльнулся я, когда дисплей инфора погас. – Что-то он сегодня подозрительно лаконичен. Интригу нагнетает?.. Не грузись, Петрович, тебе это слово ни к чему. И это, погнали. Не будем дядю Сашу лишний раз нервировать.

      Кот насмешливо фыркнул, но возражать не стал – если честно, нас и самих уже нынешняя суетливая типа охота вконец достала. До самых печенок, ага.

      До родного скопища типовых боксов ядовито-оранжевого (в тон двоим из троих обитателей) колера добрались относительно быстро – десять минут на «бобике», который мне достался от рачительных чернореченцев, как-то заглянувших на огонек (не будем показывать пальцем, но это были Михалыч и Сашка Иволгин), да еще столько же на «одиннадцатом номере» от последней нычки до границы аномалии. Вернее, в обратном порядке. Что характерно, торчащий столбом рядом с глайдером майор Тарасов в глаза бросался издалека. И это окончательно убедило меня, что ситуация далека от идеала. И впрямь торопится, если не повелся на Галин посул налить чайку и поделиться свежими сплетнями из научного мира Ахерона.

      – Наконец-то! – вместо приветствия буркнул Тарасов, когда я лихо притер плюющийся выхлопом внедорожник почти у его ног. – Вам там медом намазано, что ли?

      – Работа такая, – пожал я плечами, выпрыгнув из кабины.

      Петрович вымахнул следом и с разбегу теранулся о майорскую голень, едва не своротив гостя с места. Впрочем, наш куратор к особенностям поведения дружественно настроенного охотничьего кота уже притерпелся, так что от ругательств сумел воздержаться. Поморщился, разве что.

      – Разговор есть! – без обиняков заявил Тарасов, когда все формальности были соблюдены: кот поглажен, руки пожаты, а глайдер заперт. Для надежности майор даже отошел на несколько шагов от собственного транспорта, дождался нас и только тогда продолжил мысль: – Ты мне нужен как специалист, Олег. И ты, Петрович, тоже!