Ночь вне закона. Себастьян Фитцек

спустя

      – Это вас.

      Доктор Мартин Ротх, психиатр с неожиданно гладким, слишком моложавым для главного врача лицом, хотел передать ей телефонную трубку, но она вдруг испугалась.

      Конечно, она была рада услышать чей-то голос помимо голоса терапевта и сокамерников, хотя доктор Ротх не любил, когда она так называла других пациентов. Но ее вдруг охватил сумасшедший ужас: казалось, сто́ит собеседнику на другом конце произнести первое слово, как телефон в руке воспламенится и сожжет ее покрытый шрамами и рубцами череп. Она боялась вспышки огня, который, преодолев барабанную перепонку, доберется до мозга. Безусловно, это было чушью. Но в любом случае не такой большой глупостью, как обычные суеверия, – разумеется, можно разбить зеркало и все равно выиграть в лотерею. И уж точно не такой нелепостью, как фея сна, в которую она долго верила в детстве. Ее мама прибегала к этой замечательной фантазии каждый раз, когда не хотела читать сказку на ночь.

      – Если ты прямо сейчас выключишь свет, то фея сна оставит для тебя утром какой-нибудь подарочек под дверью. Можешь пожелать чего-нибудь!

      «Шоколадку».

      Иногда она желала себе платье принцессы или кукольный дом. Но в основном хотела сладостей, потому что маленькие заказы – это она быстро смекнула – фея иногда исполняла. На большие маминых угрызений совести не хватало.

      Если бы мама подошла сейчас к ее больничной кровати в закрытой палате отделения номер 17, поцеловала в нос и спросила, что ей хочется попросить у феи сна, то она, как утопающая, вцепилась бы в мамину спасительную руку и крикнула:

      – Я хочу вернуть все назад!

      «Ей-богу, я так этого хочу!»

      А потом бы заплакала, потому что ей давно уже не пять лет и она слишком большая, чтобы верить в чудеса. Хотя именно сейчас это и было нужно.

      Чудо, которое стерло бы все, что она натворила и что в итоге привело к крови, ужасу и отчаянию.

      «Только смерть обнуляет счет».

      Оц часто повторял ей эту фразу, но, честно говоря, для этой мудрости не требуется много жизненного опыта. Все создано для того, чтобы выйти из строя: холодильник, любовь, рассудок.

      Она уже не могла сказать, когда именно лишилась от страха рассудка.

      Или все-таки могла? Вероятно, это случилось в день их последнего контакта.

      Незадолго до полуночи. Когда Оц, о котором она не знала ничего, кроме этого странного псевдонима, показал ей свое настоящее лицо, не раскрыв при этом, кто же он на самом деле.

      – Почему мы не можем это остановить? – спросила она. Уже готовая расплакаться, потому что поняла: Оц никогда и не планировал заканчивать эксперимент по-хорошему. Он использовал ее. Самым ужасным и жестоким образом, как не поступал еще никто и никогда.

      – А зачем? – спросил он.

      – Потому что так не было запланировано!

      – Жизнь нельзя спланировать, детка. Это процесс познания. Она идет своим чередом, а мы наблюдаем.

      – Но мы не наблюдатели. Мы создали это.

      Оц засмеялся, и она представила, как он покачал невидимой головой.

      – У нас была идея. И как уже сказал в своих «Физиках» Дюрренматт: «Все, что человек раз открыл, не может быть больше скрыто». Если мы сейчас остановимся, кто-то другой завершит наш труд.

      – Но тогда это будет уже не наша вина.

      – Еще как наша. Мы виновны в том, что запустили эксперимент. Если кто-то умрет – а это обязательно случится, – то лишь потому, что мы подали убийцам такую идею. Мы вдохновители зла.

      – Но я никогда не хотела этого!

      Она так сильно дрожала, что мир вокруг казался смазанным изображением.

      – Я не могу с этим жить.

      – Боюсь, придется.

      – Я тебя умоляю.

      – Сделать что?

      – Прекратить это.

      Он рассмеялся:

      – Мы в двух шагах от прорыва. Не могу же я сейчас остановить наш эксперимент. Это как если бы мы выплеснули действующую вакцину, не протестировав ее. Научный coitus interruptus.[2]

      Вакцина.

      Слово навело ее на мысль:

      – Тогда давай сделаем как Солк.

      – Кто?

      – Джонас Солк. Победитель детского полиомиелита. Разработанную им вакцину он сначала протестировал на себе.

      Молчание.

      Видимо, она ошарашила его этой идеей. Похоже, Оц действительно задумался. Она повторила в тишину:

      – Сделай как Солк. Возьми нас в качестве подопытных кроликов.

      Когда Оц наконец ответил, она не могла поверить, что он действительно согласился.

      – Неплохая идея. Записал.

      Она кивнула. С облегчением и все равно в страхе. Который усилился, когда Оц продолжил:

      – Твое имя уже в списке.

      Ее сердце екнуло.

      – А ты? Что насчет тебя?

      – Я не могу

2

Прерванный половой акт (лат.).