Циолковский. Пионер теоретической космонавтики. Кирилл Титов

тате осложнения после болезни оглох. Учиться дальше в обычной школе стало для Константина невозможно. Начался трудный период жизни, который он сам называет «периодом бессознательности». Примерно в это же время умирает его мать, и Константин остается совсем одиноким. Все его время поглощают книги и занятия самообразованием.

      Вот как вспоминал о годах своей юности сам ученый: «Проблески серьезного умственного сознания проявились при чтении. Лет в 14 я вздумал почитать арифметику, и мне показалось все там совершенно ясным и понятным. С этого времени я понял, что книги – вещь немудреная и вполне мне доступная. Я разбирал с любопытством и пониманием несколько отцовских книг по естественным и математическим наукам. И вот меня увлекает астролябия, измерение расстояния до недоступных предметов, снятие планов, определение высот. Я устраиваю высотомер. С помощью астролябии, не выходя из дома, я определяю расстояние до пожарной каланчи. Нахожу 400 аршин. Иду и проверяю. Оказывается – верно. Так я поверил теоретическому знанию».

      Самообразование

      Когда Циолковскому исполнилось шестнадцать лет, отец отправил его в Москву к своему знакомому Николаю Федорову, впоследствии известному основоположнику философии русского космизма, работавшему библиотекарем Румянцевского музея (ныне Российская государственная библиотека). Под его руководством юноша много занимался. В библиотеке день проходил по определенному плану. Сначала, на свежую голову, Циолковский читал учебники и книги по математике, астрономии, физике, химии. Затем литературу полегче – беллетристику и журналы. Осенью 1879 года он успешно сдал экзамен на звание учителя народных училищ. Жизнь, которой жил Циолковский в столице, была крайне скудной, если не сказать нищенской. «Я получал из дома 10—15 рублей в месяц, – вспоминает он. – Питался одним черным хлебом, не имел даже картошки и чаю. Зато покупал книги, трубки, ртуть, серную кислоту и прочие химические реактивы для опытов».

      В период московской жизни формируется общее направление будущих исследований Циолковского. Почти все они относятся к области техники и механики движения. Это мысли о том, нельзя ли воспользоваться теми или иными свойствами вещества для осуществления того или иного типа движущегося аппарата. В сознании Циолковского уже тогда возникают смутные очертания его будущих работ в области металлических дирижаблей и идеи возможности вылета человека за пределы земного тяготения, или, как он говорил впоследствии, «обворожительные мечты». Первые замыслы оказались несостоятельными, первые попытки изобретать окончились неудачей, но это не охладило энергии изобретателя, который всегда впоследствии тепло вспоминал свои московские мечтания.