Круиз в семейную жизнь. Маргарита Южина

аряд не твое призвание. Тебе надо через козла прыгать или с бревном упражняться, – поморщился он, взглянув на потолок и старательно вспоминая. – Еще можно хоккеем для барышень заняться, я слышал, такой давно придумали… сумо опять же…

      – Ярик, еще слово про сумо!.. – тут же накинулась на него Юля. – Где я тебе дома козла найду?! Или хоккей? Бревно еще какое-то придумал!! Можно подумать, я лесоруб какой-то! Я тебе триста раз говорила – я не стремлюсь к олимпийским рекордам! Я со второго класса…

      Ярик дрыгнул ногой, замахал руками и неучтиво перебил:

      – Я знаю! Ты со второго класса хочешь научиться вертеть этот обруч, у тебя ни фига не получается, и всякий раз, когда ты волнуешься, ты срочно пытаешься наверстать упущенное! Но именно сейчас не стоит так волноваться, у тебя все идет просто изумительно!

      Юля откинула со лба рыжий локон, плюхнулась в кресло и печально констатировала:

      – Мне тяжело тебе это говорить, но, Ярик, ты грубый слон. Я бы даже сказала, баобаб! Да, толстый, деревянный баобаб! У меня завтра такой день, а ты не подпускаешь меня к обручу! Боже мой! И этот человек говорил мне о любви! К спорту!.. Иди на кухню и пожарь беляшей! Они там замороженные лежат в холодильнике, на нижней полке.

      – А может, лучше отварить пельмени?

      – Нет, в мой дом прорвался диверсант! Он меня погубит… – сообщила кому-то в окошко Юля и, уже сцепив зубы, прошипела: – Сколько раз повторять – от пельменей я толстею!

      Ярик со скорбной гримасой, пытаясь не обнаружить радости, подался к плите. Честно говоря, на кухне он чувствовал себя намного спокойнее, нежели рядом с подругой – от кипучей Юльки каждую минуту приходилось ожидать взрыва непредвиденного масштаба, а Ярослав Игоревич Семгин вовсе даже не подрывником работал и не каким-нибудь героическим сапером, а скромным окулистом. Поэтому находиться рядом с любимой ему было весьма не просто, но и оставаться без этой рыжей фурии он тоже не мог.

      Все случилось давно и обошлось даже без вмешательства самих молодых людей.

      Родители Ярослава Семгина и Юли Григорьевой прочно и надежно дружили с институтской скамьи. Сначала у Семгиных родился замечательный бутуз, которого назвали пышно – Ярославом. А через четыре года и Григорьевы «купили» себе ляльку, причем им «досталась» девочка. Ничего удивительного, что с самого Юлькиного рождения молодые пары на совместном семейном совете порешили: уж коль у таких крепких товарищей, как они, родились чада противоположного пола, то, значит, сама судьба велит им сделаться родственниками. То бишь поженить Юленьку с Яриком. И так им эта идея понравилась, что с пеленок деток иначе как женихом и невестой просто никто и не называл. Мама Юльки – Ольга Леонидовна звала Ярика только зятьком, а папа – Владимир Сергеевич уже разрабатывал с Ярославом план их с Юлькой нового загородного дома. Поскольку Владимир Сергеевич имел собственную строительную компанию, то особого труда ему это не составляло, зато удовольствие будущий тесть получал огромное. Ярик к Юльке не просто привык, он искренне верил, что ее любит – лучше девушки за столько лет ему еще не попадалось. Да и Юлька относилась к нему как к вполне единственному возлюбленному. Теперь Юльке стукнуло двадцать пять, Ярославу – двадцать девять, можно было уже давненько узаконить свои отношения, но здесь Ярик был не виноват – Юлька решила твердо встать на ноги, а уж потом заводить семью. Дабы скорее услышать долгожданный марш Мендельсона, родители с двух сторон старательно на эти самые ноги Юльку поднимали: Григорьевы готовы были пристроить любимую доченьку куда угодно – хоть телезвездой на краевое телевидение, а Семгины предлагали любые деньги – благо предложить было что – родители Ярика имели весьма популярный художественный салон. Однако строптивая Юлька решила свою жизнь начать с трудностей – отвергла все предложения и кинулась поступать на иняз в педагогический. Без блата и денег. И что самое бессовестное – без знаний. Такого нахальства приемная комиссия института не вынесла и турнула девицу с первого же экзамена. Однако Юлька крепко нацелилась на трудности и, узнав, что на дошкольном отделении педагогики и психологии случился недобор, быстренько отыскала в себе тягу к психологии. Особенно ее прельщало то, что никто никогда не знал, что именно должен делать психолог, а звучала специальность до ужаса загадочно и стильно. В любой книжке вальяжная героиня если кем-то и работала, то непременно психологом. Пять лет Юлька бегала с тетрадками, искренне пыталась разузнать, чем же конкретно ей придется заниматься, но получала только туманные ответы: «Боже! Это же ясно как день! Ты будешь помогать людям выходить из сложных ситуаций!» Даже на практике ей не удалось вызнать тонкости профессии – их засылали работать в заброшенные детские сады нянями и воспитателями, где психологов не водилось и в помине. Получив долгожданный диплом, Юлька немедленно развила активную деятельность – перво-наперво позволила родителям арендовать для себя уютный кабинет в одном офисном помещении и разослала рекламу во все газеты, что-де такого-то числа открывается кабинет психологии, где прием ведет опытный психолог, коего необходимо посетить каждому приличному человеку.

      И вот завтра наступает это «такое-то» число. Надо думать, посетители повалят толпами,