Имперские кобры. Артур Прядильщик

рошунт.

      Внутренности скручивало в животе, будто они уже оторвались и сейчас вращались по инерции, как чай в кружке после размешивания. Разноцветные пятна, путающиеся мысли, гул крови в ушах – малый джентльменский набор. Сознание бунтовало и всеми правдами, и неправдами отбрыкивалось от суровой действительности.

      Маркер катастрофически близкой планеты, центральная звезда этой системы, остальные звезды, маркер орбитальной станции и четыре маркера аварийных кораблей-роботов, на полной скорости несущихся сейчас к нему на помощь (но все еще находящихся где-то на полпути), – всё это стремительно проворачивалось огромным колесом – тяжеловоз крутился в пространстве совершенно неприличным для воспитанного грузовика образом.

      Четыре минуты[1] назад какой-то урод на юркой яхте выскочил всего в сорока километрах от грузовика. Полыхнули оранжевыми зарницами транспаранты-предупреждения. Псевдоинтеллект, взвыв женским голосом, мгновенно дорисовал симуляцию практического столкновения двух космических кораблей, только что перешедших в нормальную метрику. Но было уже слишком поздно. Ну, как оно обычно и бывает.

      Происходи дело при нормальных условиях, рудовоз даже не вздрогнул бы – ну, что такое небольшая гоночная яхта с массой покоя где-то до тысячи тонн против огромной трехмегатонной махины? Размазалась бы по корпусу тоненьким слоем, лишний раз убеждая разумных в существовании в Галактике такой категории, как справедливость! Только мощный гул по корпусу пошел бы. Однако, так как оба объекта только-только проявились в нормальной «трехмерке» после гиперперехода и все еще несли на себе остаточные следы других метрик, то последствия прочувствовала на себе не только яхта, но и рудовоз.

      Поля с разными метриками сцепились и очень тепло поздоровались – пространство дрогнуло и исказилось в объеме, отдаленно напоминающем огромную хитровыкрученную рюмку без ножки. Рюмку диаметром полсотни километров. Пространство внутри «рюмки» дрожало, как желе. А вот почему «рюмка»… вопрос к топологам, изучающим старшие метрики – они будут рады занять часа на три-четыре любопытствующего увлекательнейшей лекцией о геометрии метрик, отличных от нашей.

      Спустя мгновение яхта, кувыркаясь, медленно отлетала прочь и от места аварии, и от планеты, а вот грузовик, тоже крутясь юлой аж в половине гигаметра от точки столкновения, несся в противоположную сторону – точнехонько к планете. И к орбитальной станции на ее орбите.

      – Сука! – кричал человек в кресле стажера сразу после «столкновения», не слыша собственного голоса. – Первая моя разгрузка! Первая разгрузка! И так мне все обосрать! Выживешь – сам тебя прибью, сука!

      Думал, что кричал. На самом деле сипло хрипел, с трудом шевеля губами. Но системам корабля это было неважно – они исправно записывали все, что происходило на мостике.

      Голос диспетчера станции пробился сквозь грохот в ушах. В женском голосе чувствовалась паника. Чистая и неподдельная. И было от чего паниковать: искин станции уже построил траекторию движения грузовика. Получалось… очень грустно.

      – Борт «Лиош-9511», немедленно измените курс! Вы идете прямо на нас! Девяносто пять – одиннадцать! Дайте доступ для внешнего управления! Стандартная сигнатура из вашего профиля не проходит!

      Он не ответил. Во-первых, общение с внешними абонентами в исключительной компетенции капитана, во-вторых, у практиканта нет ни доступа к управлению, ни капитанского мастер-пароля – он же практикант, существо бесправное и бесполезное. Иногда дают за управление подержаться под надзором «старичков» – и все.

      Зато он оценил переданную со станции симуляцию траектории. Красивая ровненькая красная линия, показывающая неуправляемое движение рудовоза, упиралась точно в центр комплекса станции. Куда-то в район складов хранения топлива для маневровых двигателей. Да на месте диспетчера он кричал бы благим матом! Если после столкновения произойдет реакция топлива, то от станции не останется даже обломков. Одна пыль. Космическая.

      – Да ты у нас просто снайпер, подружка! – тихо прошептал он.

      Состояние, как у пьяного. Наверняка это системы скафандра впрыснули какой-нибудь препарат, наконец-то проанализировав плачевное состояние человеческого организма, пережеванного разнонаправленными перегрузками в момент столкновения. Грохот крови в ушах стих. Уже не грохот, а шум. «Картинка» тоже стала четкой. Не до конца, но уже что-то.

      – Капитан. Рекомендую смену курса.

      Замигавший перед глазами маркер показывал, что интеллект-система корабля почему-то обращается именно к нему. А почему «капитан», а не «стажер»?

      Вопрос он, видимо, задал вслух, так как система любезно пояснила:

      – Сейчас на борту нет других дееспособных членов экипажа, способных к управлению кораблем и имеющих право на принятие решений, касающихся пилотажа… капитан.

      Что?! Он, разумеется, не поверил и включил трансляцию с камер ходового мостика – он сейчас «видел» не глазами, хоть и находился на мостике. В глазные нервы через нейрошунт шла трансляция от систем корабля, поэтому он не мог просто поднять голову

1

Большинство единиц измерения – расстояния, времени, массы и т. п. – переведены в понятные нам, земные.