Уходящие в вечность. Юрий Лебедев

что вокруг тебя все ошибаются, то никогда не победишь. Они тогда думали о победе». Отец Путина, солдат 330-го стрелкового полка 86-й стрелковой дивизии, получив в ноябре 1941 года тяжелое ранение на Невском плацдарме, навечно был искалечен той войной.

      Характерно, что в Германии о тяжелейших боях за Невский пятачок мало что известно. Казалось бы, это странно. Ведь в нашей литературе потери немцев на пятачке описаны как огромные. Тем не менее в «Военном дневнике» начальника Генерального штаба сухопутных войск Германии Ф. Гальдера Невский плацдарм, как конкретная военная цель, обойден вниманием. В завуалированной форме, однако, он фигурирует как «атаки местного значения на Ладожском участке фронта» (здесь и далее см. список литературы в конце книги).

      Видимо, на уровне Верховного командования вермахта этот крохотный участок суши, отвоеванный с таким трудом и с такими потерями нашими войсками, был занозой, достаточно болезненной, но не столь уж важной, чтобы обращать на него особое внимание.

      Но значит ли это, что немецкие военачальники, непосредственно находившиеся под Ленинградом, недооценивали опасность расширения советскими войсками плацдарма на левом берегу Невы?

      Ответ на этот вопрос удалось найти в немецкой книге «Дневниковые заметки и оценки обстановки в ходе двух мировых войн» генерал-фельдмаршала Вильгельма Риттера фон Лееба. В ней командующий группой армий «Север» тридцать три раза уделил внимание данному участку фронта, поскольку серьезно был озабочен обстановкой в этом районе.

      Истории немецких дивизий, блокировавших плацдарм с сентября 1941 года по февраль 1943 года, также достаточно полно освещают этот вопрос. К сожалению, они стали доступными лишь в последние годы и до сих пор еще мало изучены.

      Для жителей блокадного Ленинграда и сегодняшних петербуржцев Невский плацдарм остается героической и одновременно трагической памятью о шестнадцати месяцах боев, предшествующих прорыву блокады города на Неве.

      Анализируя ход боев на Невском пятачке, задумываешься о том, что предшествовало его образованию. При этом интересно сопоставить наши и немецкие данные.

      Первый вопрос, который достаточно часто возникает и продолжает обсуждаться историками и литераторами: «Намеревались ли немцы форсировать Неву в начале сентября 1941 года?» Второй вопрос: «Делали ли они конкретные попытки переправиться на другой берег, и если да, то в составе каких подразделений?»

      У авторитетных немецких военных историков В. Хаупта и Х. Польмана упоминаний о попытках форсирования Невы в сентябре 1941 года нет, что наводит на мысль об отсутствии детальных планов и разработок. За 70 послевоенных лет в архивах вермахта в Германии и США пока так и не обнаружено карт, схем и даже приблизительных описаний плана переброски немецких войск на другой берег Невы. Но означает ли это, что таких мыслей вообще не было?

      Изданная в Германии в 1997 году «Хроника и история 20-й моторизованной немецкой дивизии», которая вышла к Неве в конце августа 1941 года, этот вопрос проясняется следующей записью: «31 августа 1941 года командир 39-го моторизованного корпуса отдал письменный приказ, в котором, в частности, говорилось: “20-й моторизованной дивизии овладеть плацдармом на противоположной стороне Невы в районе Островки или Дубровка”».

      Правда, при этом не обговаривались сроки и не ставились конкретные задачи. Видимо, расчет делался на благоприятность ситуации, прояснить которую могли разведывательные группы. В этом случае вероятность переправы немцев на правый берег была бы достаточно большой. Подтверждением реальности намерений противника являются воспоминания И. С. Сазонова из книги «Невский пятачок». Он пишет: «31 августа мелкие подразделения врага пытались у Ивановских порогов переправиться на наш берег. Вечером 2 сентября около взвода гитлеровцев на лодках переправились через Неву, чтобы захватить маленький остров у д. Кузьминки. В ответ на наш огонь немцы, повернув лодки, стали поспешно уходить».

      Желание переправиться через Неву, без сомнения, было у Верховного командования вермахта большим. Об этом, в частности, свидетельствует такая запись из «Военного дневника» Ф. Гальдера от 5.10.1941: «На Карельском фронте действуют лишь незначительные финские силы, которые, однако, смогут начать наступление, если мы форсируем Неву».

      Немцы отказались от дальнейших попыток форсирования Невы, убедившись, что получат достойный отпор, так как на правый берег реки постепенно подтягивались советские войска. Кроме того, к тому времени Гитлер уже определился с судьбой Ленинграда, решив уморить его голодом блокады, и начал перебрасывать ударные силы на Москву.

      Примечательно, что и наши, и германские военачальники оказались едины в определении возможных плацдармов на одних и тех же участках, только по разным берегам Невы. Вот какую характеристику дает в книге «Невский пятачок» генерал-майор В. Ф. Коньков, командир 115-й стрелковой дивизии: «Создалась угроза, что противник обязательно предпримет действия по форсированию Невы, вероятнее всего у Ивановских порогов или в районе Невской Дубровки. Выбор этих мест во многом обусловлен географическим фактором: выше и ниже по течению Невы берега крутые, там много болот, а в тех местах, что