Зерна огня, или Свидетель деяния. Алла Гореликова

рь да порадоваться окончанию долгого пути. К тому же именно за воротами на Корваренский тракт чадит и грохочет слободка кузнечной гильдии, а кузнецы, понятное дело, не дураки и поесть и выпить. Ну а если принять во внимание, что при таком расположении трактира хозяин его первым снимает с приезжих самую вкусную пенку – новостей, слухов и сплетен, – то ясно, почему ходят сюда не только ради доброй выпивки и, соответственно, не только те, кому негде получить оную выпивку ближе к дому.

      Добавим, что буквы на вывеске трактира при некотором усилии читающего складываются в слова «Колесо и бутылка», но себастийцы, как и те из приезжих, что бывали в Себасте ранее, называют это славное местечко просто и без затей: «У Огюстена».

      Сегодня трактир мастера Огюстена приютил компанию столичных гвардейцев, четверых столичных же купцов, молодого аристократа не то из Дельцы, не то вовсе из-под Вороньего Перевала, и бродячего заклинателя. Если же учесть, что в обеденной зале, как всегда, толклись сменившиеся с дежурства стражники, парочка местных шалопаев с развеселыми подружками, томимые нешуточной жаждой мастера кузнечной гильдии, карточный шулер Олли-Везунчик и вечно пьяный менестрель Мишо Серебряная Струна… В общем, ничего удивительного нет в том, что яблоку упасть было негде. Зато находилось место для бесчисленных кувшинов, бутылей и бочонков, содержащих в себе все разнообразие радующих душу напитков.

      А если учесть и то, что у мастера Огюстена к напиткам подавалась весьма достойная закуска, то станет ясно, почему и трактирщик, и три его служанки сбивались с ног, но все равно не поспевали за заказами господ посетителей.

      Поэтому, когда Серебряная Струна потребовал очередную порцию своего излюбленного вина «Знойная клубничка» – того самого сорта, что в торговых бумагах называется «Имперское красно-розовое», а торговцы меж собой называют «Ханджарская ягодка», хозяин заведения возмутился. Причем возмутился громко, явно в расчете на поддержку всего доброго люда.

      – И эта пьянь называет себя менестрелем! – так сказал мастер Огюстен, чем и привлек к Мишо первые любопытные взоры. – Разве мы услышали от тебя хоть что-то интересное? Хоть одну разнесчастную балладу? Хоть какую завалящую историю, раз уж ты слишком пьян для баллад?! «Серебряная Струна»! «Пустая Бочка», вот как должен бы ты представляться честной публике! Тогда мы и не ждали бы от тебя ничего, кроме твоего «Вина мне!», и я пригласил бы кого другого для увеселения достоуважаемых господ, почтивших меня своим присутствием! Да хотя бы Никласа-сморчка!

      – Кого?! – возмущенный рев Мишо довершил начатое: общее внимание к разговору было обеспечено. – Да он двух слов связать не может, твой Никлас! А когда поет, у порядочных людей уши в трубочку сворачиваются!

      – Зато он поет, а не вином накачивается, как некоторые, – трактирщик бил, что называется, не в бровь, а в глаз. – Конечно, ты мог бы развлечь нас куда лучше Никласа, но что поделать…

      – В самом деле, – подмигнув хитрецу-трактирщику, в разговор вмешался Везунчик. – Последняя история, которую мы от тебя слыхали, о старшем помощнике с «Ветреной Дамы», уже надоела всей Себасте. Расскажи нам что-нибудь посвежее, Серебряная Струна!

      – Расскажи про туманную деву, Мишо, – подала голос подружка кого-то из шалопаев.

      – Вот еще, – поднял взгляд от кружки кузнец Джош (не тот Джош, что с рынка, а тот, который прошлой зимой по пьяной лавочке сверзился с причала на лед и сломал ногу). – Бабьи бредни ваша туманная дева. А вот мой мальчишка давеча видел, как Серебряная Струна выходил из казармы «Волков». Как поживает сэр Тим, расскажешь нам, Мишо?

      Толстые губы менестреля расплылись в довольной улыбке. Куда больше баллад и легенд любил он делиться новостями, услышанными от капитана «Волков побережья»; и, конечно, мастер Огюстен, и Джош, и пересевшие поближе стражники прекрасно это знали! Уж коли что и пользовалось у слушателей неизменным успехом, так это рассказы о королевских рыцарях.

      – Сэр Тимоти оправился от раны, – преисполненным важности голосом сообщил Мишо. – И он рассказал мне, куда подевался сэр Бартоломью.

      – И ты молчишь?! – возмутился трактирщик. – Ты втихаря накачиваешься вином, когда мог бы раскрыть нам секрет, вот уж почти месяц не дающий покоя всей Себасте?! Да я тебя на порог больше не пущу, раз ты способен на эдакое гнусное умолчание!

      – Пустишь, мастер Огюстен, куда ты денешься, – уверенно возразил менестрель. – Потому что как раз сейчас я поведаю вам, что же произошло с бедным сэром Барти. Только налей мне все-таки вина!

      – Нет, это нам налей вина, – окликнул мастера Огюстена приезжий гвардеец. – А ему выплесни ведро воды на голову! Иначе он заснет раньше, чем расскажет нам про сэра Бартоломью!

      – Рассказывай, Серебряная Струна, – подытожил трактирщик. – Я угощу тебя, когда закончишь; но только если господа посетители сочтут, что история заслуживает награды.

      Мишо Серебряная Струна измерил тоскливым взглядом глубину пустой кружки и, вздохнув, начал:

      – Не мне объяснять благородным господам, как Орден святого Карела принимает к себе новичков. Однако напомню, что любой, в чьих жилах течет