Безручка. Андрей Платонов

т мать сыну, говорит ему:

      – Слушайся во всем свою сестру, как меня слушался, будет она тебе теперь вместо матери.

      Вздохнула мать в последний раз – жалко ей было с детьми навек разлучаться – и померла.

      После смерти родителей брат и сестра стали жить, как мать им велела. Брат слушался сестру, а сестра любила брата и заботилась о нем.

      Долго ли, мало ли жили они без родителей, раз сестра и говорит своему брату:

      – Трудно мне одной в хозяйстве справляться, а тебе жениться пора; женись, хозяйка в доме будет.

      А брат не хотел жениться.

      – И ты хозяйка, – говорит он сестре. – Зачем нам другая?

      – А я ей в помощь буду, – сестра говорит. – Вдвоем-то с нею нам работать сподручней.

      Хоть и не хотел брат жениться, да не посмел ослушаться старшей сестры, потому что почитал ее, как родную мать.

      Оженился брат и стал жить с женою хорошо. А сестру свою он любил и почитал, как прежде было, и во всем слушался ее.

      Жена его сперва послушно жила и терпела сестру мужа, свою золовку. А золовка и вовсе ей угождала.

      Да только не по нраву стало братней жене, что она не первая в доме и своей золовке ровня. Вот уедет хозяин молодой поле пахать, либо в город на торг, либо в лес, а вернется ко двору – и дома у него неладно. Жена ему на сестру жалуется: и делать сестра его ничего не умеет, и сердцем она злая, и горшок новый разбила…

      Молчит муж и думает: «Ты со двора, а на двор беда. Эко дело лихое!»

      Однако нельзя мужику без отлучки жить.

      Поехал брат опять со двора, а на двор новая беда.

      Вернулся он, жена ему и говорит:

      – Дело твое, а сестра твоя нас по миру пустит: гляди-ко, в хлеву коровушка наша Жданка сдохла ввечеру. Сестра твоя, ненавистная такая, скормила ей чего-то, корова и пала.

      А того не сказала жена, что она сама скормила корове вредной травы, лишь бы сестру мужа сжить со двора.

      Брат и говорит сестре:

      – Сгубила ты корову, сестрица. Знать, сызнова надо скотину наживать.

      Хоть и невинна была сестра, да, чтобы брат на жену не подумал, взяла вину на себя.

      – Оплошала я, братец, – говорит, – а больше того не случится.

      – Ну, ин так, – брат говорит. – Благослови меня, сестрица, поеду я в лес, на работу, копейку в дом наживать. Гляди в хозяйстве-то, чтоб ладно было. Жена родит, ребенка прими…

      Уехал он в лес, и долго его в доме не было. Жена без него и сына-младенца родила, а сестра приняла младенца и полюбила его. Да недолго жил младенец на свете: заспала его мать по нечаянности, и он умер.

      В ту пору воротился брат из лесу. Видит он – горе в его доме. Жена плачет, причитает и говорит ему:

      – Это сестра твоя, золовка моя, змея подколодная, удушила она сыночка нашего; теперь она и меня со свету сживет.

      Услышал брат слова жены и лютым стал. Кликнул он сестру:

      – Я думал, ты заместо матери мне. Ведь я ни хлеба, ни одежды тебе не жалел и не ослушался тебя ни в чем… А ты сына у меня единородного отняла! А был бы у меня сын, было бы мне утешение и надежда на старость. Да и тебя он кормил бы, когда не станет у тебя силы работать. А ты убила его!

      И он сказал еще:

      – Не увидишь ты завтра белого света!

      Сестра хотела вымолвить слово в ответ, да брат от лютости и от горя своего не стал ее слушать и глядел на нее, как чужой, словно не зная ее.

      Поутру рано брат разбудил сестру.

      – Собирайся, – говорит, – поедем мы с тобой со двора.

      – Рано еще, братец, – говорит сестра, – на небе сумеречно.

      А брат ее не слышит и приказывает:

      – Собирайся, – говорит, – и платье надень лучшее.

      – Братец, а нынче и празднику нету, – молвит в ответ сестра.

      А брат не слышит вовсе и коней запрягает.

      Повез он ее в лес и вот остановил коней. А по времени было еще рано, чуть свет.

      Тут в лесу пень стоял. Брат велел сестре, чтобы она стала на колени да голову свою положила на пень.

      Сестра положила на пень свои руки, а потом склонила на них и голову.

      – Прости меня, братец, – вымолвила она и хотела ему еще сказать, что ни в чем она не повинна: может быть, он теперь услышит ее.

      Да брат уж высоко топором замахнулся, некогда ему было слушать сестру.

      В то время вдруг воскликнула на ветке малая птичка, и голос ее был звучен и весел. Сестра услышала птичку и подняла голову, желая послушать ее, а руки ее лежали на пне.

      Брат ударил топором и отсек обе руки по локти. Не мог простить он за сына, и мать бы родную не простил.

      – Ступай, – говорит, – куда глаза твои глядят, ступай от меня скорее… Хотел я тебе голову отсечь, да, знать, судьба тебе жить.

      Глянул брат на сестру и заплакал. «Отчего такое, – думает. – От счастья бывает одно счастье, а от беды – две беды? Нету сына