Воин неба и земли. Сергей Зверев

проймешь, он, кажется, контужен. У меня у самого-то уши заложило, хоть я и находился чуть дальше от места взрыва.

      – Жуков, приходим в себя!

      Я уже не ору, а приказываю. И при этом охаживаю Жукова ладонью по физиономии. Помогает.

      – Почему? – спрашивает меня Жуков и делает попытку подняться на ноги.

      – Лежать! – командую я и бью Жукова по шее, не давая ему высунуть голову из-за бронированного щита-зонтика, который успел раскрыть над его башкой Кирилл.

      – Куда? – следующий вопрос Жуков задает уже по существу.

      – Ползком вон до той двери, голову не поднимать! – командую я.

      Жуков – парень понятливый, довольно быстро на полусогнутых двигается к спасительным дверям. Под прикрытием Кирилла и подоспевшего с другой стороны Олега, раскрывшего точно такой же щит-зонтик. Я остаюсь на месте, готовый к отражению атаки. Хотя, говоря точнее, я готов поймать пулю снайпера. Ту самую, что припасена для Жукова, но ловить ее буду я.

      – Валентин, отомри! – произносит из своего укрытия Лемберг.

      Более практичный немец сориентировался чуть раньше остальных. Сразу же укрылся за мусорными баками и взял под контроль окна дома напротив, фиксируя возможный отблеск снайперской оптики.

      – Ну чего встал, как тополь на Плющихе? – продолжил Лемберг, уверенный, что опасность миновала.

      Я оборачиваюсь и вижу, что Жуков, Кирилл и Олег скрылись в близлежащем подъезде. При этом Кирилл зашел в него первым и лишь потом втащил туда Жукова, вновь впавшего в ступор. После этого я заметно расслабился и опустил руку с своим пистолетом-пулеметом. И тут же услышал истеричный вопль:

      – Руки в гору, падла! Стоять, не двигаться! Милиция!!!

      Возражать нет ни желания, ни, пожалуй, возможности. Милицейские ребята успели выскочить из патрульной машины, залегли за ее корпусом, наставив на меня автоматы. Как всегда, милиция подоспела вовремя.

      – Без хамства, ребята, – я отбрасываю в сторону ПП и поднимаю руки.

      Добавлять, что я не падла, а офицер специальной разведки воздушно-десантных войск, пока не решаюсь. Двое милицейских быстренько подбегают ко мне, и один из них бьет меня в живот.

      – Я же просил, без хамства, – чуть сбив дыхание, произношу я.

      – Терминатор, б...! – ругается здоровенный сержант, видимо, сильно смущенный, что я даже не согнулся от его удара.

      Принимать удары на корпус я не люблю, но умею.

      – Ребята, а про меня забыли? – из своего укрытия поднимается Лемберг, как и я, безоружный, с поднятыми руками.

      В иной ситуации Лемберг весьма успешно уложил бы милицейских автоматчиков, но такой задачи перед нами не ставилось.

      – Кто такие? – задает вопрос старший, в звании прапорщика.

      – Все вопросы потом, – максимально миролюбивым голосом говорю я. – И не ко мне.

      Через десять минут мы с Лембергом оказываемся в милицейском околотке. Кирилл и Олег должны были доставить Жукова на квартиру и связаться с Комбригом. Дежурный мент пытается задавать вопросы, но мы с Лембергом лишь разводим руками, и поэтому нас сажают в обезьянник. Не проходит и восьми минут, как дежурного куда-то вызывают, а еще через минуту он возвращается и, хмуро извинившись, выпускает нас с Лембергом. Это означает, что Комбриг только что имел беседу с милицейским начальством. Что ж, Кирилл и Олег быстро сработали. Нам возвращают оружие и документы. Похоже, милицейские так и не успели разобраться, что паспорта – откровенная липа, прикрытие, изготовленное в авральном порядке.

      Выйдя из отделения, мы с Лембергом решаем вернуться к месту взрыва. Там суетятся эксперты, фотографируют выбитые стекла первого этажа. На нас никто не обращает ни малейшего внимания. Мы – обычные зеваки, коих здесь в избытке. Чуть поглазев, мы, как и полагается зевакам, удаляемся...

      Следователь и эксперты будут выдумывать собственные версии взрыва, прогремевшего в тихом московском дворе. Если бы я имел возможность, то сообщил бы им следующее: ровно двадцать две минуты назад на некоего гражданина Жукова было совершено покушение при помощи радиоуправляемого взрывного устройства, спрятанного в коробку с мусором. Гражданин Жуков двигался с одного объекта на другой под охраной, которая лопухнулась и самым дилетантским образом позволила ему пройти рядом со злополучной коробкой. По счастливому стечению обстоятельств погибших и раненых нет... Но всего этого я сообщить следствию не имею права.

      Спустя еще сорок минут я стою навытяжку перед Комбригом и получаю заслуженный нагоняй. Как старший группы охраны.

      – Только не говори мне, что ты не профессиональный телохранитель, а офицер ВДВ, – произносит Комбриг.

      – Вы это сами знаете, – отзываюсь я.

      – Дерзишь... Это хорошо, значит, не боишься. Ни меня, ни тех, кто вас сегодня хотел подорвать, – усмехается Комбриг.

      – Боюсь, – произношу я, не кривя при этом душой.

      – Кого? Меня или... неизвестных террористов? – уточняет Комбриг.

      – И вас, и их, – только и остается