Пустые земли. Алексей Калугин

и не менее таинственной трубы, варьировался в зависимости от количества и качества принятого сталкером спиртного. Это могло оказаться семейство бюреров в пятьдесят как минимум голов, которых Енот, понятное дело, всех положил из автомата. А среди поганого барахла павшего бесславной смертью семейства нашел Енот два мешка супердури, именуемой «гжелкой», которую и загнал потом за бешеные бабки. Или – гигантская лужа синей ртути, которую черпать – не вычерпать. Или – россыпи «драконьих глаз». В последнюю историю Енот, как правило, вплетал очень живую детальку – «драконьих глаз» было так много, что он просеивал их через особое сито, чтобы собрать только самые крупные. А как-то раз он допился до того, что встретил в конце трубы Семецкого, который лично благословил Енота на дальнейшие подвиги.

      Джагер, как и все здравомыслящие сталкеры, ни единому Енотову слову не верил. И забираться в трубу дальше, чем следовало, не собирался. Они пришли сюда не для того, чтобы подземные ходы исследовать, а чтобы почистить делянку, про которую разузнали сталкеры из клана «Гонг». Как уж они про нее узнали – их забота. Но поскольку для того, чтобы пройти через Пустые земли до Сонной лощины, а главное, живыми и, по возможности, здоровыми назад вернуться, нужен был опытный проводник, «гонги» обратились за помощью к Джагеру. И не просто попросили группу до места довести, а сделали весьма заманчивое предложение. Из разряда тех, от которых невозможно отказаться. Джагеру уже приходилось работать с «гонгами», и в целом впечатление о них у сталкера сложилось благоприятное. В клан «Гонг» объединились сталкеры, не отягощенные никакими высокими идеями. На политику им было плевать, на любую идеологию – плевать трижды. Единственный принцип, которого все они придерживались, сводился к тому, что Зона представляет собой не что иное, как насмешку некого безымянного Творца. Того, кто в свое время высморкался сингулярностью, которая возьми да и разразись Большим Взрывом. Таким образом, появление Зоны было предопределено в самый первый миг рождения нашего мира – когда Творец впервые сказал «Ом!». Во всем, что происходило вокруг, «гонги» искали повод для шуток. Однако упражнялись в остроумии они лишь у себя в лагере и в барах, куда нередко заглядывали. На маршруте же эти ребята были исключительно серьезны и собранны.

      Группа, которую вел Джагер, состояла из шести человек. Два «гонга» с крестовидными нашивками на рукавах – год в Зоне и не меньше пяти ходок: Маркер и Картридж. И четверо «отмычек», впервые решившие попробовать Зону. Шли неплохо, хотя без неожиданностей, как водится, не обошлось. Но до трубы добрались в срок и без потерь. Переждали выброс, а на рассвете двинулись искать делянку. Солнце светило так, будто лето никогда не кончится и все вокруг должно, да нет же – просто обязано цвести и благоухать. На пляже в такую погоду сущая благодать. А в защитном комбинезоне, с противогазом на морде, в перчатках и с плотной защитной сеткой, ловящей жгучий пух, сразу после выброса черт знает откуда летящий большими серебристыми хлопьями, – убиться можно. Но дело того стоило. Еще как стоило! На делянке чего только не было. Казалось, можно с лукошком ходить и собирать бирюльки, словно грибы. Но это только дураку так могло показаться.

      Делянкой «гонги» называли поляну размером с хоккейную площадку, вдоль и поперек будто здоровенными плугами перепаханную. Что это за плуги такие – разве что одному Черному сталкеру известно. Только после каждого выброса борозды ложились по-новому, а артефактов в них было столько, будто сеятель щедрой рукой набросал. Причем встречались среди прочих и истинные редкости, такие как «гомункулусы», «жабожиры» и «двойные джокеры». А в остальном полянка была самая обычная. Кое-где трава торчала клочьями, желтая да сухая, местами пучки полыни пробивались, да два тонких деревца, мутировавших так, что даже опытный ботаник не определил бы их первоначальный вид, тянули во все стороны свои рахитичные веточки, облепленные похожими на мелкие зеленые чешуйки листиками.

      Прежде чем пустить остальных на делянку, Джагер просканировал ее детектором аномалий, заряженным последней версией программного обеспечения, – проводник отдал за нее Лешаку полнаперстка дум-мумие и пока что не жалел об обмене. А потом еще прошелся по всей делянке со щупом. Обозначив флажками три небольших очага гравиконцентратов – небольшие-то они, может, и небольшие, но руки-ноги переломать могут запросто, – одну ржавую плешь, небольшую лужу со студнем и еще черное пятно, которое просто ему не понравилось, Джагер дал команду «Вперед!».

      Нужно было видеть, с каким азартом рванули сталкеры на делянку. Наверное, они были похожи на старателей времен «золотой лихорадки»: подошли к ручью, чтобы напиться, склонились к воде и увидели блеск самородков. Восторг, граничащий с безумием. Отмычки хватали все, что попадалось под руку. Крутили, вертели, стучали, наверное, и на зуб попробовали бы, если бы не противогазы. Им все было в новинку, все интересно. Особенно то, что блестело, жужжало, подпрыгивало или как-то иначе проявляло свои феноменальные свойства.

      Вскоре «гонги» положили этому конец – не за тем они сюда через пол-Зоны топали, чтобы всякую мелочь собирать. Ржавые волосы, свистульки, поющие пружинки, осколки неба да коростелиных божков и в Сланцевом карьере, что в дне ходьбы от базового лагеря «Гонга», после выброса найти можно.