Тот, кто назначен судьбой. Татьяна Алюшина

не располагало к задумчивому рассматриванию растения и выяснению его классификации. Это уж точно!

      А все потому, что она забрела подальше, углубившись прямо в заросли какие-то. Намеренно, разумеется, и вполне обдуманно.

      Группа сделала привал на понравившейся ей небольшой, практически ровной, как стол, скальной площадке, нависшей карнизом высоко над рекой, бурлящей в порогах бурунами водных брызг. Место называлось Бараний Лоб, что ему очень подходило, потому что эта выступающая над крутым обрывом скала с определенного ракурса сбоку и на самом деле напоминала выставленный вперед лоб тупой, упертой бараньей башки.

      Парни наперебой принялись уговаривать встать прямо здесь лагерем, сильно впечатлившись открывающейся, прямо-таки завораживающей панорамой дикой природы. Но дядь Миша, их неизменный и надежный проводник, помотав отрицательно головой, усмехнулся с явным сарказмом и коротко констатировал:

      – Не пойдет! Красиво, а как жить, у нас тут везде красиво, куда ни глянь, но жопы отморозите на каменюках энтих, – и махнул ручищей своей, как на деток неразумных, глупость сболтнувших. – Баловство!

      «Ну, а кто еще? Дети, конечно», – вздохнула про себя безнадежно Степанида и тоже махнула рукой, распоряжаясь:

      – Привал десять минут, и идем дальше.

      Жестом показала дядь Мише, что она в кустики по нужде, тот в ответ кивнул и полез в свой доисторический брезентовый плащ за табаком.

      Да, «мальцы», как называют тут местные ребятишек, какие-то прямо неугомонные, это точно, – рассуждала Стеша, углубляясь в заросли, – да детский сад вообще! Троим по двадцать одному году, старшему в группе двадцать четыре, и вроде бы мужик здоровый, жениться собрался, с претензией на солидность и разумность, аспирант, а такое же дите, как и студенты ее баламутные. По крайней мере, подписывают они его на все свои задумки и проказы шебутные влегкую, на раз-два, даже на понт не берут или слабо – задурят голову ученую, что-то там с умным видом насочиняют, и, глядишь, он уже «в деле».

      Ну, понятно, что мальчишкам скучно без привычного драйва столичного: ни тебе интернета скоростного, связь вообще прошлый век, докричаться проще, чем дозвониться, гаджеты, как хлам, лежат пылятся, ни клубов, ни тусовки, ни переписки активной в соцсетях – тоска-а-а. Глухая таежная деревня, в которой группа зависла на долгий месяц.

      И хоть уходят они в тайгу на работу на несколько дней с ночевками и длинными переходами, а уж там не заскучаешь особо: отмотаешь по дикой местности десятки километров с тяжеленным рюкзаком и аппаратурой на горбу, а потом так упахаешься за день, что еле ноги до спальника в палатку дотащишь, но парням все равно скучновато. Вот они и резвятся от души, придумывая развлечения разные, порой слишком неуемные и не совсем безобидные.

      Но Степанида по большей части смотрела на все их выкрутасы сквозь пальцы и излишней строгости руководителя не проявляла понапрасну – пусть себе, главное, чтоб без перебора и никого из местных не задевали. Вот, оберегаясь от такой активности своих подчиненных, она и полезла подальше от стоянки, а то с этих оболтусов станется подсмотреть, как начальница в кустиках пристраивается и штанишки спускает. Нет, сам процесс они вряд ли станут наблюдать, но подшутить, шугануть с облюбованного места, разыграть это запросто могут. Потом, разумеется, извинятся, но поржут от души, а то! И не преминут после пройтись по ее фигуре и пятой точке намеками да смешком, но вроде как соблюдая положенное уважение к руководителю. А как же! Хоть какая развлекуха!

      Она хмыкнула таким мыслям и покрутила головой, улыбаясь: ну, мальчишки, пацаны, что с них возьмешь! Она вон даже рюкзак не сняла и на привале не оставила, на автомате так и потащив на спине, хоть устала от него уже зверски.

      А потому что уже не раз сталкивалась с приколами этих «детишек» – то лягушек они ей в рюкзак насовали, и когда на привале Стеша открыла клапан, они как принялись оттуда выскакивать, громко квакая. Она тогда отскочила ланью перепуганной с визгом! Вот парни ржали! Даже невозмутимый дядя Миша похохатывал. Потом был ужик в боковом кармане, но тут уже Степанида не растерялась и скакать-визжать не стала, а, поймав рептилию, кинула ее прямо Андрею Торгину, главному идеологу и заводиле всей этой компании, в руки.

      Тогда завизжал уже от неожиданности он. Тоже повод для веселья и дружного гогота.

      И завязанные узлами рукава ветровки, и ржавый дырявый котелок вместо пригодной посуды – вот такая вот у нее в подчинении младшая группа детского садика «Василек», в официальных документах благородно именуемая научной экспедицией.

      Но рюкзак теперь Стеша без присмотра не оставляла, так и таскала даже в кусты.

      Все улыбаясь своим мыслям, Степанида забрела довольно далеко, скинула надоевший до зуда в спине рюкзак и уселась под кустиком у дерева по малой своей природной нужде, как называет это действие их проводник. А когда поднималась, этот самый куст вцепился в петли на поясе ее брюк, причем так крепко, словно отпускать не хотел – типа: «Эй, ты куда собралась, дорогая? Ну, поиграй тут со мной, посиди еще чуток, поговорим, подумаем!» Она рванула раз, два – ни в какую!

      Пришлось две