Международное частное право. Михаил Исаакиевич Брун

оренной перелом. Под влиянием разнонаправленного подхода Ф.К. фон Савиньи происходит отказ от теории статутов, которая возникла еще в Средневековье. Одновременно с этим в ряде стран происходит процесс кодификации норм международного частного права, включая: Общий гражданский кодекс Австрии 1811 г. (Allgemeines Bürgerliches Gezetsbuch); Гражданский кодекс Королевства Италии 1865 г.; Вводный закон к Германскому гражданскому уложению 1896 г (Einführunggesetz)[1].

      Равным образом, в сфере международных от ношений происходит заключение ряда международных договоров по вопросам международного частного права и международного гражданского процесса включая: 1) Конвенция о судебной юрисдикции между Швейцарией и Францией от 15 июня 1869 г.; 2) Конвенция между Францией и Бельгией о судебной юрисдикции, о компетенции и исполнении судебных решений от 8 июля 1899 г.; 3) иные международные договоры.

      Также следует подчеркнуть, что с 1893 г. начинает свою деятельность Гаагская конференция по международному частному праву, которая нашла свою отражение как в заключительных актах по результатам сессии каждой заседания конференции, а также в международных договорах, включая Конвенцию по вопросам гражданского процесса от 14 ноября 1896 г.; Конвенцию об урегулировании коллизий законов в области заключения брака 1902 г.; Конвенцию по вопросам гражданского процесса от 17 июля 1905 г.

      В свою очередь в доктрине идет XIX–XX полемика на предмет того, следует ли международное частное право рассматривать как составляющую международного (публичного) права (такую точку зрения высказывал, в частности, немецкий юрист Эрнст Цительман) или как составляющую частного права соответствующего государства.

      В данном случае М.И. Брун встает на позицию «цивилистического» взгляда на международное частное право. Как отмечается рассматриваемым автором: «Попытка обосновать юридическую обязательность применения иностранных законов требованиями Международного Права должна считаться неудачной». Однако, по мнению М.И. Бруна, никакое Международное Право не предписывает в каких случаях применять иностранные законы и какие именно.

      В этой связи М.И. Бруном отмечалось, что применение иностранного частного права основывается на правильном понятом интересе соответствующего государства. Как отмечалось рассматриваемым автором: «здоровое правосознание и понимание интересов собственной страны приводят к тому, что в каждом из культурных государств в известных случаях к обсуждению прав и обязательств частных лиц, все равно – иностранцев или собственных подданных, – применяются иностранные законы преимущественно перед своими. В каких именно случаях частные права и обязательства обсуждаются по иностранному закону или, несмотря на свое иностранное происхождение, обсуждаются по туземным законам – на это дает ответ Международное Частное Право».

      Наряду с изложением основных начал международного частного права в работе анализируются отдельные институты международного частного права. В этой связи существенный интерес представляет анализ коллизионной привязки lex rei sitae, согласно которой возникновение, осуществление, а также иные аспекты вещных прав определяются по согласно законодательству государства местонахождения вещи. Данная коллизионная привязка заменила собой архаичную привязку mobilia sequuntur personam – согласно которой права на движимую вещь определяются законодательством государства постоянного местонахождения собственника (владельца) вещи.

      В этой связи М.И. Бруном приводится следующий пример: «Вообразите, что в России, живет немец, обладатель движимой вещи, и что к вещным правам на движимость применяется личный статут этого немца. По германскому законодательству для перехода права собственности на движимости нужна передача; на основании многих сенатских решений можно считать, что в России для такого перехода достаточно простого договора. Немец продал свою движимость, но еще не передал ее; однако каким-нибудь способом она все же попала в руки русского и затем пошла ходить по рукам. Вдруг, через год или два, немец требует ее возврата от десятого, быть может, владельца на том основании, что он вещи не передавал. Ясно, какая анархия была бы результатом применения личного статута».

      В сфере договорного права М.И. Брун последовательно отстаивает идею о том, что «стороны автономны только в тех пределах, в каких это постановляет компетентный для их договора закон, и задача Международного Частного Права не в том, чтобы углубляться в намерения сторон и пополнять их недомолвки, – это дело судьи, разрешающего конкретный спор, – а в том, чтобы, как и во всех других сферах коллизии законов, находить ту привязку, которая делает закон известной территории компетентным по преимуществу».

      Равным образом, применительно к обязательствам из причинения вреда (деликтам) М.И. Брун прозорливо обращает внимание на объективные сложности, которые зачастую возникают при определения места причинения вреда (коллизионная привязка – lex loci declicti commissi). «Такая коллизионная норма была бы, впрочем, и трудно применима, и несправедлива, потому что часто очень трудно определить, что есть место, где сказался результат так как прежде всего нужно знать, которое из бесчисленных последствий, которые может иметь всякое деяние, есть тот результат который дает

1

Ancel B., Éléments d’histoire du droit international privé Auteur. Éditions Panthéon-Assas – 2017.