Приключения Юн-Хо-Зана. Народное творчество

им себе… да и нам! – говорили они, качая головами в знак тяжкого раздумья.

      Юн-Хо-Зан проводил все время в чтении тех писем и донесений, которые писали ему мандарины, управлявшие Китаем. А мандарины писали всегда одно и то же. Так что, распечатывая письмо, Юн-Хо-Зан заранее уже знал, что в нем написано.

      «Солнце освещает счастливейшую из стран!» – начиналось каждое письмо.

      Так что Юн-Хо-Зан даже возроптал:

      – Мне уже надоело это «освещающее солнце». Нельзя ли писать как-нибудь поразнообразнее?

      И мандаринам было запрещено во всей стране, под страхом наказания бамбуками по пяткам, употреблять выражение:

      «Солнце освещает». Все стали говорить:

      – Солнце светит на счастливейшую из стран. Но и это надоело Юн-Хо-Зану. От долгого чтения мандаринских писем он и во сне только видел, что эти слова.

      Ему снилось, что он бродит по своему дворцу, – и на всех стенах, потолках, полах было написано, выткано, выжжено: «Солнце светит на счастливейшую из стран». Это ему наскучило, и он выбежал из дворца. Он бежал долго, и когда оглянулся, то увидал, что на полях растут не травы и цветы, а письменные знаки, – и из этих знаков составляются слова:

      «Солнце светит на счастливейшую из стран». И река, которая протекала по долине и сверкала золотой чешуей, делала бесчисленные изгибы и этими изгибами выписывала на земле:

      «Солнце светит на счастливейшую из стран». – Солнце светит! Солнце светит! – свистали в кустах малиновки.

      А дятлы в лесу долбили деревья и доканчивали фразу:

      – На счастливейшую из стран!

      – Солнце светит! – прокуковала вдали кукушка.

      – На счастливейшую из стран! – ответило ей эхо. Ветерок пробежал, и листья зашептали смеясь:

      – Солнце светит на счастливейшую, на счастливейшую, на счастливейшую из стран.