Ленин и мы. Разоблачение мифов. Рустем Вахитов

аряду с Достоевским, Чеховым, Львом Толстым. Наряду с Чайковским и Гагариным. Наряду со Сталиным и Путиным.

      Однако для мира фигура Ленина значит безусловно больше любого иного нашего правителя, потому что Ленин – планетарен. Как бы ни восхищались мы русскими князьями, нашими царями, нашими императорами, для большинства людей иных стран и континентов имена Дмитрия Донского, Иоанна Грозного, Екатерины Великой, Александра Первого могут иметь интерес исключительно исторического толка. Едва ли кто-то на планете в хоть сколько-нибудь серьёзной мере может определить судьбу своего народа деяниями и трудами любого из вышеназванных.

      Ленин же радикально изменил жизнь всего человечества. Пожалуй, даже в большей степени, чем Македонский, Чингисхан, Наполеон.

      Для одних народов Ленин определил цель, куда эти народы, пусть и с переменным успехом, движутся по сей день. Для других же – скорей, даже не народов, а правительств и политических сил – Ленин обозначил цель, куда двигаться они категорически не хотят. При том, что течение эпохи всё равно сносит их в ту сторону (неважно, как мы назовём это: «социализм», или «социальные идеи», или «ленинизм», или «большевизм», или «коммунизм», или «антиколониализм» – суть ясна).

      Ленин – организатор одной из двух, наряду с французской, самых знаменитых и значимых революций в мировой истории.

      Положа руку на сердце: разве политические и военные оппоненты Ленина – от Керенского до Корнилова, Деникина и Врангеля – имеют хоть малейшие шансы в исторической перспективе, хоть по одному, хоть совместно «перевесить» мировое значение Ленина?

      Нет, конечно. Таких шансов нет ни у них, ни даже у тех русских мыслителей, что оппонировали Ленину. Мы вправе ценить, скажем, Ивана Ильина или Дмитрия Мережковского, но едва ли приходится всерьёз говорить, что эти наши философы имеют актуальное значение для мироустройства иных народов.

      При этом Ленин ещё и породил целую генерацию всемирно известных последователей, для которых его авторитет навсегда остался неоспоримым. Причём не только Ленин, но и его последователи продолжают самым серьёзным образом воздействовать на человечество.

      Например, Иосиф Сталин и Лев Троцкий.

      Ничего не поделаешь с тем обстоятельством, что Сталин остаётся самой популярной исторической личностью в России, обгоняя по социологическим замерам, что самому Сталину бы категорически не понравилось, даже Ленина. Сталин прекрасно осознавал разницу их масштабов. Впрочем, всё ещё может измениться, и на новом витке эпохи значимость Ленина возрастёт радикально. Сталин, заметим, становится всё более популярен не только у нас, но и, например, в странах Африки, Латинской Америки, в Китае, в Индии, в левых и оппозиционных кругах стран Европы. Что до Троцкого – то по всему миру действуют десятки крупнейших легальных троцкистских партий. Прочие троцкистские организации и кружки никто и не возьмётся сосчитать.

      Но помимо Сталина и Троцкого, есть и другие, сверхвлиятельные, с позволения сказать, ленинские «дети» – в лице, например, Мао, Хошимина и Фиделя Кастро.

      Вот это команда у Ленина! Кто всерьёз может такой похвастаться?

      Казалось бы, даже если ты не сторонник социализма и критически смотришь на сам факт Великой Октябрьской революции – ты, будучи здравым человеком, не станешь отрицать очевидного.

      Очевидно, что Ленин был огромен.

      Это как если бы египтяне стали всерьёз критиковать своих фараонов, монголы – Чингисхана, англичане – Кромвеля, французы – Робеспьера или Наполеона, американцы – Линкольна и так далее. Что толку критиковать и тем более отрицать собственную национальную историю в том виде, пользуясь выражением Пушкина, в котором дал нам её Бог?

      Но ведь критикуют! У нас – критикуют оголтело, всерьёз, с остервенением, засучив рукава, призывая проклясть, растоптать, отменить, запретить, захоронить, забыть.

      Объяснение всему этому простое.

      Ленин до такой степени актуален, что может восстать и победить.

      И все эти горы мусора, домыслов, дуростей, что тащат и тащат, тащат и тащат, тащат и тащат к его Мавзолею – не более чем попытка предотвратить ту минуту, когда дверь толкнут изнутри, и несколько озадаченный постовой откроет её. И сразу узнает знакомый, с прищуром, взгляд.

      – Здравствуйте, товарищ! – скажут ему.

      – Здравствуйте, Владимир Ильич, – ответит он, машинально отдав честь.

      Вахитов без патетических поз и театрального пафоса, спокойно, с достоинством рассказывает, почему это однажды случится.

      Сам бы Ленин, наверное, сразу оставил читать книгу Вахитова, весело сказав: «Некогда… Ерундистика какая-то».

      Его слишком мало волновали черные мифы вокруг него. Он заранее знал, что человеческая глупость и человеческая зависть – у нас в природе.

      Истина несоизмеримо больше волновала его. Он хотел изменить мир и освободить человечество. Себя он видел в этом смысле не более чем инструментом, не самым важным для этих изменений. Он сам себе подвернулся – как нож, которым взрезали в те времена страницы.

      Мы